Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

"Возвращение Геркулеса"

со Стивом Ривзом в главной роли. Обычно мы ходили повсюду с лучшей

подругой Патриции, Сандрой Фланеган, которая жила в соседнем доме co

своими родителями. Сандра была полной противоположностью Патриции. Она

была такой же высокой, но ее лицо было округлым, с розовыми щеками и

чувственным ртом; она была здоровее быка. Она ничуть не интересовалась

пением. Она интересовалась только чувственными удовольствиями тела. Она

могла есть и пить что угодно, и переваривать это, и к тому же - то,

из-за чего я окончательно влюбился в нее, - отполировав свою тарелку,

она ухитрялась делать то же самое и с моей, чего я никогда не мог

сделать за всю свою жизнь как разборчивый едок. Она тоже была очень

спортивной, но в грубом, здоровом смысле. Она могла ударить кулаком, как

мужчина, и пнуть ногой, как мул.

Из внимания к Патриции я делал такую же работу по дому для

родителей Сандры, как и для родителей Патриции: чистил бассейн, сгребал

листья с газона, выносил мешки с мусором и сжигал бумаги и горючий мусор.

Это было то время в Лос-Анджелесе, когда из-за частных мусоросжигателей

увеличилось загрязнение воздуха.

Может быть, из-за того, что эти молодые женщины были рядом, или

из-за их непринужденности, но в конце концов я без ума влюбился в них

обеих.

Я обратился за советом к очень странному молодому человеку, который

был моим другом: Николасу ван Хутену. У него были две подружки, и он жил

с ними обеими, казалось, в состоянии совершенного блаженства. Он начал с

того, что дал мне, по его словам, самый простой совет: как вести себя в

кино с двумя подружками. Он сказал, что каждый раз, когда он ходил в

кино с двумя своими подружками, он всегда сосредоточивал все свое

внимание на той, которая сидела слева. Вскоре две девушки шли в уборную,

и когда они возвращались, он просил их поменяться местами. Анна садилась

там, где сидела Бетти, и ни одна из них не была обижена. Он заверил

меня, что это первый шаг в продолжительном процессе привыкания девушек к

принятию ситуации трио как само собой разумеющейся; Николас был довольно

старомодным и использовал избитое французское выражение: menage a trois*.

Я последовал его совету и пошел в кино немых фильмов на

Фэрфакс-авеню в Лос-Анджелесе с Патрицией и Сэнди. Я посадил Патрицию

слева от себя, и одарил ее всем своим вниманием. Они пошли в уборную, и

я попросил их поменяться местами, когда они вернулись. Потом я начал

делать то, что посоветовал Николас ван Хутен, но Патриция не собиралась

мириться с такими шутками. Она встала и вышла из кино, оскорбленная,

униженная и в дикой ярости. Я хотел побежать за ней и извиниться, но

Сандра остановила меня.

- Пусть идет, - сказала она с ядовитой улыбкой. - Она уже большая

девочка. У нее достаточно денег, чтобы взять такси и добраться до дома.

Я поддался ей и остался в кино, целуя Сандру довольно нервно и с

чувством вины. Посреди страстного поцелуя я почувствовал, что кто-то

тянет меня назад за волосы. Это была Патриция. Наш ряд сидений был

незакреплен и наклонился назад. Спортивная Патриция успела выпрыгнуть

перед тем, как наши сиденья с грохотом свалились на ряд сидений за нами.

Я услышал испуганные крики двух зрителей, которые сидели в конце ряда

возле прохода.

Подсказка Николаса ван Хутена оказалась никуда не годной. Патриция,

Сандра и я возвратились домой в полном молчании. Мы уладили наш конфликт

под кучу нелепых обещаний, слез, по полной программе. Результатом наших

трехсторонних отношений было то, что в конце концов мы довели себя до

предела. Мы не были готовы к такой задаче. Мы не знали, как решить

проблемы привязанности, морали, долга и норм общества. Я не мог оставить

ни одну из них ради второй, а они не могли оставить меня. Однажды, в

пиковой точке огромной внутренней бури, из чистого отчаяния все мы трое

сбежали в разных направлениях, чтобы больше никогда не встречаться.

Я чувствовал себя опустошенным. Что бы я ни делал, это не могло

стереть их след в моей жизни. Я уехал из Лос-Анджелеса и занялся

бесконечными делами, пытаясь утихомирить свою тоску. Ничуть не

преувеличивая, я могу искренне сказать, что я попал в муки ада; мне

казалось, что я никогда из них не выберусь. Если бы не влияние дона

Хуана на меня и мою жизнь, я бы никогда не вынес моих личных демонов. Я

сказал дону Хуану, что я знаю, что, даже если какие-то мои поступки

неправильны, я не имею права вовлекать таких чудесных людей в такие

подлые, глупые авантюры, к которым я совершенно не готов.