Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

сильные когти. Они

могут переломить голень, как хворостинку.

У меня не было выхода. Меня охватило сильнейшее возбуждение. Мое

восхищение Леандро Акостой не знало в этот момент границ. В моих глазах

он был настоящим охотником - находчивым, хитрым и знающим.

- Прекрасно, давайте так и сделаем! - сказал я.

- Вот это как раз тот парень, который мне нужен! - сказал Акоста. -

Я верил в тебя!

Он приладил позади своего седла толстое одеяло, и один из его

друзей легко поднял меня и посадил на лошадь.

- Держись за седло, - сказал Акоста, - и одновременно придерживай

одеяло.

Мы поскакали плавным галопом. Спустя примерно час мы оказались на

какой-то сухой и безлюдной равнине. Остановились мы под навесом,

напоминавшим палатку продавца на рынке. Его плоский верх служил защитой

от солнца. Под навесом лежал дохлый бурый осел. Не похоже было, что он

умер от старости - выглядел он совсем молодым.

Ни Акоста, ни его друзья не сказали мне, убили ли они осла или

нашли издохшим. Я ждал, что они прольют на это свет, но спрашивать не

собирался. Совершая необходимые приготовления, Акоста объяснил, что

навес нужен потому, что грифы всегда начеку, и хотя они кружат высоко и

сами не видны, несомненно, они могут следить за всем происходящим.

- Эти твари способны только видеть, - сказал Акоста. - Их уши

никуда не годятся, да и нюх у них не так хорошо как зрение. Мы должны

заделать в туше каждую дырку. Я не хочу, чтобы ты выглядывал

откуда-нибудь, потому что они увидят твой глаз и ни за что не

приземлятся. Они не должны ничего видеть.

Они установили внутри ослиной туши несколько палочек крест-накрест,

оставив достаточное пространство, чтобы я мог забраться внутрь. В

какой-то момент я решился задать вопрос, мучивший меня все это время.

- Скажите, сеньор Акоста, ведь этот осел издох от болезни, не так

ли? Как вы думаете, я не могу ею заразиться?

Акоста закатил глаза.

- Ну-ну, не говори глупостей. Ослиные болезни людям не передаются.

Давай займемся делом и не будем забивать себе голову всякой ерундой.

Будь я поменьше ростом, я сам влез бы в брюхо этого осла. Знаешь ли ты,

что такое поймать вожака грифов?

Я поверил ему. Что-то в нем располагало меня к ни с чем не

сравнимому доверию. Я не собирался праздновать труса и пропустить

величайшее в своей жизни приключение.

Страшней всего было в тот момент, когда Акоста запихнул меня внутрь

ослиной туши. Затем они натянули шкуру на каркас и стали зашивать ее.

Все же они оставили снизу, у земли, довольно большое отверстие, чтобы

мне было чем дышать. Ужас обуял меня, когда шкура наконец сомкнулась

надо мной, подобно захлопнувшейся крышке гроба. Я тяжело задышал, думая

лишь о том, как здорово будет схватить грифа-вожака за шею.

Акоста дал мне последние наставления. Он сказал, что избавит меня

от лишних волнений, дав знать свистом, похожим на птичий, когда

гриф-вожак закружит поблизости и станет садиться. Затем я услышал, как

они снимают навес; также до меня донесся удаляющийся стук копыт их

лошадей. Хорошо, что они не оставили в шкуре ни одной дырочки, не то я

обязательно выглянул бы. Искушение взглянуть на происходящее было почти

неодолимым.

Прошло много времени; я сидел, ни о чем не думая. Вдруг я услышал

свист Акосты и решил, что гриф кружит вокруг меня. Я совершенно в этом

уверился, когда услышал хлопанье мощных крыльев, после чего ослиная туша

вдруг закачалась так, будто на нее наехал грузовик, по крайней мере так

мне показалось. Затем я почувствовал, что гриф сел на тушу и замер. Я

мог ощущать его вес. Послышалось хлопанье других крыльев, и вдалеке

раздался свист Акосты. Тогда я приготовился к неизбежному. Ослиная туша

затряслась и что-то стало разрывать шкуру.

Вдруг внутрь туши влезла огромная безобразная голова с красным

гребнем и чудовищным клювом; широко раскрытый глаз пронзил меня своим

взглядом. Я закричал от страха и схватился обеими руками за шею. Мне

показалось, что гриф на миг оцепенел, поскольку никак не отреагировал,

что дало мне возможность крепче обхватить его шею. Затем же последовала

настоящая карусель. Гриф пришел в себя и потянул с такой силой, что чуть

не размазал меня по ослиной шкуре. В следующее мгновение я оказался

наполовину снаружи, изо всех сил держась за птичью шею.

Я услышал вдали стук копыт лошади Акосты. До меня донесся его крик:

- Отпусти его, отпусти, он собирается улететь вместе с тобой!

Гриф действительно собирался или улететь со мной, или же оторвать