Карлос Кастанеда

Искусство сновидения 1994г

могут получить энергию и стать свободными. Это особый вид

отрешенности, который рождается не из страха или праздности, но из

уверенности.

Дон Хуан умолк и встал, вытянув руки перед собой в стороны, а затем

за спину.

- Сделай то же самое, - посоветовал он мне. - Это снимает

скованность, а тебе нужно быть очень собранным перед лицом того, что

предстоит тебе вечером.

Он широко улыбнулся.

- Этим вечером к тебе придет или полная отрешенность или абсолютное

индульгирование. Это тот выбор, который должен сделать каждый нагваль

моей линии.

Он опять сел и сделал глубокий вдох. То, что он сказал, похоже,

забрало всю его энергию.

- Я думаю, что способен понять отрешенность и индульгирование, -

продолжал он, - потому что знал двух нагвалей: моего бенефактора,

нагваля Хулиана, и его учителя, нагваля Элиаса. Я видел различие между

ними. Нагваль Элиас был отрешенным до такой степени, что мог отказаться

от дара силы. Нагваль Хулиан тоже был отрешенным, но не настолько, чтобы

отказаться от такого дара.

- Судя по тому, что ты говоришь, - заметил я, - я мог бы сказать,

что сегодня вечером ты готовишь меня к какому-то испытанию. Это правда?

- У меня нет власти подвергать тебя испытаниям какого бы то ни было

рода, но у духа она есть.

Он сказал это с усмешкой, а затем добавил:

- Я просто его проводник.

- Что дух собирается сделать для меня, дон Хуан?

- Я могу только сказать, что сегодня вечером ты получишь урок в

сновидении так, как это бывало обычно, но это будет урок не от меня.

Кое-кто другой собирается быть твоим учителем и гидом этим вечером.

- И кто же это?

- Тот, кто может оказаться для тебя полной неожиданностью, - или не

будет неожиданностью вовсе.

- Какого типа урок сновидения я получу?

- Это урок о четвертых вратах сновидения. И он состоит из двух

частей. Первую я тебе вскоре объясню. Вторую часть объяснить тебе не

сможет никто, потому что это нечто, касающееся только тебя лично. Все

нагвали моей линии получали такой урок из двух частей. Но все они были

разные: они всегда в точности соответствуют особенностям личности

каждого нагваля.

- Твое объяснение совершенно не помогает мне, дон Хуан. Я только

еще больше нервничаю.

Мы долго молчали. Я был испуган, не мог успокоиться и не знал, что

сказать, чтобы это не выглядело жалко.

- Как ты уже знаешь, способность современных нагвалей

непосредственно ощущать энергию - это дело личного достояния, - сказал

дон Хуан. - Мы управляем точкой сборки посредством самодисциплины. Для

древних магов перемещение точки сборки было следствием подчинения другим

- их учителям, которые осуществляли эти перемещения темными способами и

представляли их своим ученикам как дары силы.

- Что-то сделать для нас может только тот, кто обладает большей,

чем у нас, энергией, - продолжал он. - Например, нагваль Хулиан мог

превращать меня по своему желанию в кого угодно: от дьявола до святого.

Но он был безупречным нагвалем и позволял мне быть собой. Древние маги

не были безупречными, и посредством непрерывных усилий достигали

контроля над другими, создавая ситуации, полные ужаса и мрака, которые

передавались от учителя к ученику.

Он поднялся и внимательно осмотрелся по сторонам.

- Как видишь, этот город невелик, - продолжал он, - но для воинов

моей линии он имеет неповторимое очарование. Здесь находится источник

того, что мы есть, и источник того, чем мы не хотим быть. Мое время

заканчивается и я должен передать тебе определенные мысли, рассказать

тебе определенные истории, привести тебя в контакт с определенными

сущностями, так же, как это делал со мной мой бенефактор.

Дон Хуан сказал, что, как мне это уже хорошо известно - все, чем он

является и все, что он знает, - наследие его учителя, нагваля Хулиана. В

свою очередь, тот унаследовал все от своего учителя, нагваля Элиаса.

Нагваль Элиас - от нагваля Розендо; тот - от нагваля Лухана, нагваль

Лухан. - от нагваля Сантистебана, нагваль Сантистебан - от нагваля

Себастьяна.

Он повторил мне очень официальным тоном то, что объяснял уже не раз:

что перед нагвалем Себастьяном было еще восемь нагвалей, но те были

совсем другими. Они по-другому относились к магии, иначе понимали ее,

хотя оставались при этом в русле все той же магической линии.

- Ты должен вспомнить теперь и повторить мне все, что я говорил

тебе о нагвале Себастьяне, - потребовал он.

Его просьба показалась мне странной, но я повторил все то, о чем не