Карлос Кастанеда

Искусство сновидения 1994г

постель в этой комнате.

- Ты видишь где-нибудь стул? - спросила она. Я туманно различал

нагромождения из трех мешков, которое могло бы служить в качестве стола

или высокой скамьи. Она спрыгнула с кровати, подошла к ней и обнаружила

там нашу одежду, аккуратно сложенную так, как она обычно это делала. Она

подала мне мою; одежда была в самом деле моей, но не той, в которой я

был тогда, когда находился в номере Кэрол в гостинице "Реджис".

- Это не моя одежда, - прошепелявила она. - А может быть, и моя.

Как странно!

Мы оделись молча. Я хотел сказать ей, что вот-вот начну

беспокоиться. Также хотел высказаться о том, как быстро мы переместились

в этот мир, но, когда я начал одеваться, то обнаружил, что мои мысли о

нашем путешествии стали очень туманными. Я едва ли мог помнить, где мы

были до того, как проснулись в этой комнате. Было так, будто комната в

гостинице приснилась мне. Я делал всевозможные попытки вспоминать,

преодолевая туман, который начал окутывать меня. Мне удалось разогнать

дымку в памяти, но это истощило всю мою энергию. Мои старания привели к

тому, что я стал задыхаться и покрылся испариной.

- Что-то чуть-чуть было не одолело меня, - сказала Кэрол. Я

взглянул на нее. У нее на теле, также как и у меня, выступил пот. - Оно

тебя тоже едва не одолело. Что ты думаешь об этом?

- Все зависит от положения точки сборки, - сказал я с абсолютной

уверенностью. Она согласилась со мной.

- Это неорганические существа одерживают верх над нами, - сказала

она, дрожа. - Нагваль предупреждал, что это будет ужасно, но я никогда не

могла подумать, что это будет так ужасно.

Я полностью согласился с ней; мы попали в отвратительную переделку,

но я не мог понять, откуда взялся весь ужас нашей ситуации. Ни я, ни

Кэрол не были уже новичками; мы наблюдали и участвовали во множестве

экспериментов, среди которых были совершенно невыносимые. Но в этой

нашей комнате, где мы находились в сновидении, было что-то невероятно

страшное для меня.

- Мы в сновидении, не так ли? - спросила Кэрол. Я подтвердил это

как нечто несомненное, хотя я бы отдал все, чтобы здесь оказался дон

Хуан, чтобы убедить в этом меня самого.

- Почему я так испугалась? - спросила она меня так, будто я мог ей

это рационально объяснить.

Прежде, чем я смог подумать об этом, она сама ответила на свой

вопрос. Она сказала, что в действительности ее испугала невозможность

ощущать что-либо еще, кроме доступного органам чувств. Так бывает, когда

точка сборки не может переместиться из положения, в котором она

находится в этот момент. Она напомнила мне, что дон Хуан говорил нам о

власти над нами обыденного мира в результате того, что точка сборки

неподвижно пребывает в обычном месте. Именно эта неподвижность точки

сборки делает наше ощущение мира настолько самодостаточным и тягостным,

что мы не можем выйти за его пределы. Кэрол также напомнила мне еще об

одной вещи, о которой ей говорил нагваль: если мы хотим преодолеть эту

самодовлеющую силу, мы должны рассеять туман, то есть сместить точку

сборки с помощью намерения изменить ее местоположение.

Раньше я никогда не понимал, что дон Хуан имел ввиду, произнося эти

слова. Но я постиг смысл этого, поскольку должен был перевести свою

точку сборки в другое положение, чтобы рассеять туман мира, в котором мы

находились и который уже начал было поглощать меня.

Кэрол и я, не говоря друг другу ни слова больше, подошли к окну и

выглянули. Мы были в сельской местности. Лунный свет озарял какие-то

низкие темные очертания жилых сооружений. Судя по всему, мы были в

подсобном помещении или кладовой большого сельского дома.

- Ты помнишь, как мы здесь ложились в кровать? - спросила Кэрол.

- Я почти помню это, - сказал я, имея ввиду именно это.

Я объяснил ей, как вынужден был прилагать усилия, чтобы сохранить в

уме образ ее гостиничного номера.

- Мне пришлось делать тоже самое, - сказала она испуганным шепотом.

- Я знаю, что если мы, оказавшись здесь потеряем память, - нам конец.

Затем она спросила меня, хочу ли я выйти из этого сарая и

посмотреть, что снаружи. Я отказался. Моя предчувствие чего-то плохого

было таким сильным, что я был не в состоянии произнести ни слова. Я

только покачал головой в ответ.

- Ты во многом прав, когда не хочешь выходить отсюда, - сказала она.

- Я предчувствую, что если мы выйдем из этой лачуги, мы никогда не

вернемся назад.

Я хотел было открыть дверь и только выглянуть наружу, но она

остановила меня.