Карлос Кастанеда

Искусство сновидения 1994г

привыкло двигаться только если что-нибудь

тянет его, - сказал он. - Неорганические существа таскали твое тело

туда-сюда, и до этого времени ты никогда не двигался сам, по своей воле.

Кажется, ты не очень многого достиг, если движешься так, как это у тебя

получается. Однако я хочу сказать тебе, что я серьезно рассматриваю

возможность прекращения твоих занятий. Я уверен, что в течение некоторого

времени ты не сможешь научиться самостоятельному перемещению.

- Ты рассматриваешь возможность прекращения моей практики сновидения

потому, что я работаю слишком медленно?

- Ты не работаешь медленно. Маг никогда не перестает обучаться

владеть своим энергетическим телом. Я собираюсь прекратить твою практику

потому, что у меня мало времени. Есть другие задачи, более важные, чем

сновидение, на решение которых ты должен использовать свою энергию.

- Теперь, когда я уже научился двигаться по своей воле в

энергетическом теле, что еще я должен делать, дон Хуан?

Продолжай двигаться. Перемещение в энергетическом теле открыло для

тебя новую область, новое поле для необычайных исследований. Он

настаивал на том, чтобы я изобрел еще один способ убедиться в истинности

своих снов; это требование не казалось теперь таким странным. Как тогда,

когда он говорил об этом в первый раз.

- Как ты знаешь, следовать за лазутчиком - это на самом деле задача

вторых врат сновидения, - объяснял он. - Это очень серьезное занятие, но

не настолько серьезное, как развитие энергетическом тела и перемещение в

нем. Поэтому ты должен научиться определять, что ты видишь себя спящим.

Твои новые необычайные исследования всецело зависят от твоей способности

на самом деле видеть себя спящим.

После длительных размышлений и сомнений я поверил в то, что придумал

хороший способ. Идея этого надежного средства узнать, сплю я или нет,

пришла ко мне, когда я вспомнил свою разорванную футболку. Я начал с

предположения, что если я действительно вижу себя спящим, то я должен

заметить, что на мне та же одежда, в которой я уснул, одежда, которую я

решил полностью менять каждые четыре дня. Я был уверен, что у меня не

возникнет трудностей с тем, чтобы помнить во сне, во что я был одет,

когда ложился в постель; навыки, которые я приобрел в процессе своей

практики, убеждали меня, что я способен сохранять в уме такие вещи и

вспоминать их во сне.

Я приложил все усилия, чтобы следовать этому способу проверки, но

результаты оказались не столь удачными, как я предполагал. Мне не

хватало контроля над своим вниманием в сновидении и я не мог достаточно

ясно помнить детали моей ночной одежды. И все же что-то другое

несомненно работало; каким-то образом я всегда знал, был ли мой сон

обычным сном, или нет. Уникальной особенностью этих снов, которые не

были просто обычными снами, было то, что мое сознание наблюдало мое тело,

которое спало на кровати. Примечательной чертой этих снов была моя

комната. Она никогда не была похожа на мою комнату в обычном мире, но

напоминала огромный пустой зал с кроватью в одном углу. Я, как правило,

парил на некотором расстоянии сбоку от кровати, где лежало мое тело. В

тот момент, когда я приближался к нему, сила, напоминавшая ветер,

постоянно заставляла меня зависать над ним, как колибри. Иногда комната

исчезала; пропадая по частям до тех пор, пока не оставалось только мое

тело и кровать. Иногда я переживал полную потерю способности прилагать

волевые усилия. Тогда казалось, что мое внимание в сновидении работает

независимо от меня. Оно либо оказывалось полностью поглощенным первой

попавшейся вещью в комнате, либо было не в состоянии решить, что делать.

В последнем случае я ощущал, что беспомощно плаваю, переходя вниманием

от вещи к вещи.

Голос эмиссара в сновидении объяснил мне однажды, что все элементы

снов, которые не являются обычными снами, на самом деле были

энергетическими образованиями, отличными от известных нам в привычном

мире. Голос эмиссара указал, например, что стены были жидкими. Затем он

предложил мне проскочить сквозь одну из них.

Не раздумывая дважды, я нырнул в стену, как будто я ныряю в большое

озеро. Мне не показалось, что стена напоминает воду, и то, что я

чувствовал, не соответствовало также физическому ощущению, которое

переживает тело, погружаясь в воду. Это скорее напоминало знание о том,

что я ныряю, и видимость прохождения сквозь жидкую среду. Я входил

головой вперед во что-то, что расступалось передо мной, как вода по мере

того, как я продолжал двигаться вглубь.