ли он, и попросту
заснул.
Я очнулся от боли в челюсти, так как спал, уперев свое лицо в скалу.
Когда я открыл глаза и попытался соскользнуть вниз с камня, на котором я
лежал, я потерял равновесие и шумно упал на задницу. Дон Хуан выскочил
из-за каких-то кустов и тут же скорчился от смеха.
Становилось поздно, и я громко поинтересовался, сможем ли мы пересечь
долину до ночи. Дон Хуан пожал плечами, его это, казалось, нисколько не
заботило. Он сел рядом со мной.
Я спросил, хочет ли он услышать подробности моего воспоминания. Он
кивнул в знак согласия, но не задал мне ни одного вопроса. Я подумал, что
он предоставляет право начать разговор мне, и поэтому сказал ему, что в
моем воспоминании есть три момента, которые очень важны для меня. Первым
было то, что он говорил о безмолвном знании, вторым было то, что я
передвинул свою точку сборки, используя "намерение", и последний
заключался в том, что я вошел в повышенное сознание без обязательного
удара между лопаток.
- "Намеренный" вызов движения твоей точки сборки - это твое
величайшее достижение, - сказал дон Хуан. - но достижение - это что-то
личное. Оно необходимо, но и не так уж важно. Это совсем не то, чего маги
ждут с нетерпением.
Мне показалось, что я знаю, чего он хочет. Я сказал ему, что не забыл
полностью это событие. У меня в моем обычном состоянии сознания осталось
воспоминание о том, что горный лев - а я не мог принять мысль о ягуаре -
гнался за нами по холмам, и что дон Хуан спрашивал меня, чувствую ли я
себя обиженным на нападение большой кошки. Я ответил ему тогда, что было
бы абсурдным чувствовать обиду в такой ситуации. Он еще сказал мне, что я
должен так же расценивать и нападения милых мне людей. Я должен или
защищаться, или уйти с их пути, но без чувства смертельной обиды.
- Неважно, что я тебе говорил, - сказал он, рассмеявшись. - идея
абстрактного, идея духа - вот остаток, который действительно важен. Идея
личного "я" не имеет никакой ценности. Ты выражаешь себя и в первую
очередь свои собственные чувства. Каждый раз, когда была возможность, я
заставлял тебя осознавать потребность в абстрактном. Тебе верилось, что
под этим я подразумеваю абстрактное мышление. Нет. Быть абстрактным -
значит заставить себя стать доступным духу, благодаря тому, что осознаешь
это.
Он сказал, что одной из наиболее драматических вещей человеческого
состояния была мрачная связь между глупостью и самоотражением.
Это глупость заставляла нас отбрасывать все, что не устраивало наши
ожидания, построенные на самоотражении. Например, как обычные люди, мы
слепы к самому главному фрагменту знания, доступного человеку - к
существованию точки сборки и факту, что она может двигаться.
- Для рационального человека немыслимо, что существует какая-то
невидимая точка, где собирается восприятие, - продолжил он. - еще более
невероятно, что такая точка находится не в мозгу, как бы он определенно
ожидал, даже приняв мысль о ее существовании.
Он добавил, что рациональный человек, упорно придерживаясь образа
самого себя, как бы страхует свое вопиющее невежество. К примеру, он
игнорирует тот факт, что магия - это не магические заклинания и не
фокус-покус, а свобода познавать не только мир, как само собой
разумеющееся, но и все, что возможно для человека.
- И здесь глупость обычных людей наиболее опасна, - продолжал он. -
они боятся магии. Они дрожат от возможности быть свободными. А свобода
здесь, на кончике их пальцев. Она называется третьей точкой. И она может
быть достигнута с такой же легкостью, с какой точку сборки можно заставить
передвигаться.
- Но ты сам говорил мне, что передвигать точку сборки настолько
трудно, что это является истинным достижением, - возразил я.
Все правильно, - заверил он меня. - это другое противоречие магов:
это очень трудно, и тем не менее это самая наипростейшая вещь в мире. Я
уже говорил тебе, что точка сборки может сдвинуться от сильной
температуры. Голод, страх, любовь и ненависть могут вызвать ее движение,
сюда входят и мистицизм, и "непреклонное намерение", которое является
предпочтительным методом магов.
Я попросил его объяснить еще раз, чем было "непреклонное намерение".
Он сказал, что оно было видом целенаправленности, проявляемой человеком,
крайне четкой целью, которую не могут отменить никакие противоречивые
интересы и желания, "непреклонное намерение" - это еще и сила, зарожденная
в момент, когда точка сборки фиксируется в позиции, необычной для нее.
Потом дон Хуан провел многозначительное различие - которое