Карлос Кастанеда

Сила безмолвия 1987г

жалости.

МЕСТО ОТСУТСТВИЯ ЖАЛОСТИ

Дон Хуан сказал мне, что особой необходимости говорить подробно о

моем воспоминании нет, во всяком случае, не сейчас, поскольку разговор

используется только для подведения к воспоминанию. А раз точка сборки

передвинулась, полное переживание проживается вновь. Еще он сказал, что

для меня лучшим способом подойти к полному воспоминанию была прогулка.

После этого мы встали и пошли очень медленно и молчаливо по тропам

этих гор. Мы шли до тех пор, пока я не вспомнил все.

Мы находились на окраине Гуаямоса, в Северной Мексике, по пути из

Ногалеса, штат Оризона, когда мне стало ясно, что с дон Хуаном что-то не

так. Уже час или больше того он был необычно молчалив и мрачен. Я бы

ничего и не подумал об этом, но потом, внезапно, его тело бесконтрольно

задрожало. Его подбородок ударился о грудь, как будто мышцы шеи больше не

удерживали тяжесть его головы.

- Тебя затошнило от езды, дон Хуан? - спросил я в испуге.

Но он ничего не отвечал и только тяжело дышал через рот.

На первом этапе нашего путешествия, который занял несколько часов, с

ним было все в порядке. Мы много говорили обо всем и ни о чем. А когда мы

остановились в городе Санта Ана на заправку, он даже немного поотжимался

на капоте машины, разминая мышцы плеч.

- Что с тобой, дон Хуан? - спросил я.

Я почувствовал приступ беспокойства в животе. Как только я открыл

дверь машины со своей стороны, он вцепился в мою руку железной хваткой.

Очень тяжело и с моей помощью дон Хуан выбрался из машины через

водительское кресло. Очутившись на тротуаре, он, схватив мои плечи обеими

руками, с трудом выпрямил свою спину. В зловещем молчании мы дотащились по

улице до ветхого строения, где находился ресторан.

Дон Хуан всей тяжестью повис на моей руке. Его дыхание было таким

быстрым, а дрожь тела такой пугающей, что я запаниковал. Я оступился и

оперся о стену, удерживая наши тела от падения. Мое беспокойство было

таким сильным, что я даже не мог думать. Я взглянул в его глаза. Они были

тусклы. В них не было обычного блеска.

Мы неуклюже ввалились в ресторан, и заботливый официант, бросившись

нам навстречу, помог дон Хуану.

- Как ты себя чувствуешь сегодня? - крикнул он в ухо дон Хуану.

Он фактически перенес дон Хуана от дверей к столику, усадил его и

потом куда-то исчез.

- Ты знаешь его, дон Хуан? - спросил я, когда мы уселись.

Не глядя на меня, он прошептал что-то неразборчивое. Я встал и вышел

на кухню, разыскивая непоседливого официанта.

- Ты знаешь старика, который со мной? - спросил я его, когда наконец

наткнулся на него.

- Да, конечно, я знаю его, - сказал он, своим видом показывая, что у

него есть достаточно терпения, чтобы ответить на один вопрос. - это

старик, которого мучают припадки.

Такое заявление расставило все на свои места. Теперь я знал, что,

пока мы ехали, у дон Хуана случился легкий припадок. Здесь ничего нельзя

было сделать, чтобы избежать его, но я чувствовал себя беспомощным и

взволнованным. Чувство, что едва не произошло нечто худшее, вызывало

тошноту в моем желудке.

Я вернулся к столику и молчаливо сел. Вдруг все тот же официант

возник перед нами с двумя тарелками свежих креветок и двумя большими

мисками с черепаховым супом. Мне пришло в голову, что либо в ресторане

обслуживают только креветками и черепаховым супом, либо дон Хуан, бывая

здесь, заказывал только эти блюда.

Официант закричал дон Хуану так громко, что на миг заглушил гомон

посетителей.

- Надеюсь, тебе понравится твоя еда! - кричал он. - если я буду нужен

тебе, махни рукой. Я тут же подойду.

Дон Хуан утвердительно кивнул головой, и официант скрылся, ласково

похлопав его по спине.

Дон Хуан ел с жадностью, улыбаясь чему-то про себя. Я был так

обеспокоен, что мысль о еде вызывала во мне только тошноту. Но когда я

достиг знакомого мне порога беспокойства, получилось так, что чем больше я

волновался, тем более голодным себя чувствовал. Я попробовал еду и нашел

ее невероятно вкусной.

После еды я почувствовал себя немного лучше, но ситуация не

изменилась и мое беспокойство не уменьшалось.

Когда дон Хуан поел, он помахал рукой, подняв ее над головой. Тут же

подскочил официант и протянул мне счет.

Я заплатил ему, и он помог дон Хуану подняться. Он вывел его под руку

из ресторана и даже помог ему перейти через улицу и экспансивно попрощался

с ним.

Мы с трудом дотащились до машины, дон Хуан тяжело опирался на мою

руку, пыхтя и останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы перевести