моей задумчивости была так велика, что я забыл, с чего она
началась. Я ошеломлено посмотрел на дон Хуана и признался, что понятия не
имею о том, что они или я говорил и делал минутой раньше. Я помнил
инцидент с кожаной веревкой и то, что после этого говорил мне дон Хуан, но
не мог вспомнить чувства, которые переполняли меня буквально секундой
раньше.
- Ты пошел ошибочным путем, - сказал дон Хуан, - ты пытаешься
вспомнить мысли так, как делал это всегда, но сейчас другая ситуация.
Минутой раньше у тебя было всепоглощающее чувство, что ты знаешь что-то
очень особенное. Такие чувства нельзя вспомнить, используя память. Ты
вспомнишь их, когда вновь создашь их "намерение".
Он повернулся к Сильвио Мануэлю, который растянулся в кресле, вытянув
ноги под кофейный стол. Сильвио Мануэль пристально посмотрел на меня. Его
глаза были черные как два куска блестящего обсидиана. Без малейшего
движения мышц он издал пронзительный птичий крик.
- Намерение!! - кричал он. - намерение!! Намерение!!
С каждым криком его голос становился все более и более нечеловеческим
и пронзительным. Волосы на задней части моей шеи встали дыбом. По коже
побежали мурашки. Но мой ум, вместо того, чтобы сфокусироваться на испуге,
который я переживал, упорно продолжал вспоминать чувство, которое я имел.
И прежде чем я успел полностью обсмаковать это, чувство возникло и
взорвалось в чем-то еще. Вот тогда я понял не только то, почему повышенное
сознание является входом в "намерение", я понял, что было самим
"намерением". И прежде всего я понял, что это знание не может быть
выражено словами. Это знание было здесь для каждого. Его можно было
почувствовать, можно было использовать, но невозможно было объяснить. В
него входили, изменяя уровни сознания, следовательно, повышенное сознание
было дверью или входом. Но даже этот вход невозможен для объяснения. Им
можно было только пользоваться.
Здесь был и другой фрагмент знания, который пришел ко мне в этот день
без какой-либо подготовки: что естественное знание "намерения" доступно
каждому, но господство над ним принадлежит тем, кто попробовал его.
К этому времени я был ужасно утомлен, вполне вероятно, из-за того,
что мое католическое воспитание оказывало тяжелейшее противодействие. Одно
время я даже верил, что намерение было богом.
Я рассказал об этом дон Хуану, Висенте и Сильвио Мануэлю. Они
рассмеялись. Висенте тем же профессорским тоном сказал, что оно не может
быть богом, поскольку "намерение"
- Это сила, которая не может быть описана или более менее изображена.
- Не будь нахалом, - сказал мне строго дон Хуан. - не пытайся
спекулировать на основании твоей первой и единственной пробы. Подожди,
пока не сможешь управлять своим знанием, а уж потом решай, что есть что.
Воспоминания четырех настроений "выслеживания" истощили меня.
Наиболее драматическим следствием было большее, чем обычно, безразличие.
Меня не волновало бы и то, свались я или дон Хуан замертво. Меня не
волновало, останемся ли мы на этом древнем форпосте на ночлег или начнем
спуск в темноту прямо сейчас.
Дон Хуан был очень проницательным. Он отвел меня за руку, как
слепого, к массивной скале и помог мне сесть спиной к ней. Он посоветовал,
чтобы я позволил естественному сну вернуть меня в обычное состояние
сознания.
4. НАШЕСТВИЕ ДУХА
ВИДЕНИЕ ДУХА
Прямо после позднего обеда, пока мы были еще за столом, дон Хуан
сообщил, что мы оба проведем эту ночь в пещере магов, и что нам пора в
дорогу. Он сказал, что мне просто необходимо посидеть там еще раз в полной
темноте, позволив структуре скалы и намерению магов сдвинуть мою точку
сборки.
Я хотел встать со стула, но дон Хуан остановил меня и сказал, что
сначала хочет объяснить мне кое-что. Он потянулся, положив ноги на сидение
стула, а затем откинулся на спинку в расслабленное и удобное положение.
- Когда я "вижу" тебя более подробно, - сказал дон хуан, - я замечаю
в тебе все большее и большее сходство с моим бенефактором.
Я почувствовал себя ужасно неудобно и не мог позволить ему
продолжать. Я сказал, что не могу представить себе, в чем это сходство, но
если что-то общее и есть, - а такая возможность никак не устраивала меня,
- я буду признателен ему, если он расскажет мне об этом, дав мне шанс
исправиться или избежать этого.
Дон Хуан смеялся, пока слезы не покатились по его щекам.
- Одно из сходств в том, что, когда ты действуешь, ты действуешь
очень хорошо, - сказал он, - но когда ты думаешь, то всегда сбиваешь себя
с толку. Мой бенефактор был точно таким