Карлос Кастанеда

Дар орла 1981г

Марты. Она рассказала ему, что Зойла

и Зулейка в этот день были в высшей точке своего безумия. Затем она

добавила для меня, что почти все время они бывают совершенно разумны.

Как бы открывая секрет, Марта рассказала нам, что причиной того, что

волосы Зойлы были в таком растрепанном виде, было то, что по крайней

мере треть их была волосами Зулейки. Случилось так, что обе они

прониклись вдруг друг к другу исключительными дружескими чувствами и

помогали друг другу делать прическу. Зулейка укладывала волосы Зойлы

так же, как она уже делала сотни раз, но находясь теперь вне контроля,

она вплела волосы Зойлы в свои, Марта сказала, что когда они поднялись,

то тут же повалились наземь. Она бросилась им на помощь, но пока она

успела войти в комнату, Зулейка одержала верх и, будучи более

рассудительной, чем Зойла в этот день, решила отрезать ту часть волос

Зойлы, которая была сплетена с ее волосами. В путанице волос она

ошиблась и вместо Зойлиных обрезала свои. Дон Хуан смеялся так, будто

это было забавнейшей вещью в мире. Я слышал мягкий кашель, подобный

смеху, из темноты в дальнем конце двора. Марта добавила, что ей

придется импровизировать шиньон до тех пор, пока у Зулейки отрастут

волосы. Я смеялся вместе с доном Хуаном. Мне нравилась Марта. Две

другие женщины были мне отвратительны. Они вызывали у меня чувство

тошноты. Марта, с другой стороны, казалось, была проводником спокойной

и молчаливой целенаправленности. Я не мог видеть черты ее лица, но

воображал ее очень красивой. Звук ее голоса увлекал. Очень вежливо

она осведомилась у дона Хуана, не хочу ли я поесть что-нибудь. Я

ответил, что не чувствую себя удобно в присутствии Зулейки и Зойлы и у

меня может разболеться живот. Марта заверила меня, что обе женщины ушли

и, взяв меня за руку, провела через абсолютно темный зал в неожиданно

хорошо освещенную кухню. Контраст оказался слишком сильным для моих

глаз. Я остановился в дверях, пытаясь привыкнуть к свету. Кухня имела

- 110 -

очень высокий потолок, была вполне современной и удобной. Мы уселись.

Марта была молодой и очень сильной. У нее была полная чувственная

фигура, круглое лицо, небольшие нос и рот. Ее иссиня-черные волосы

были заплетены в косу и уложены вокруг головы. Я подумал, что ей,

наверно, так же любопытно было посмотреть на меня, как мне на нее. Мы

сидели, ели и разговаривали очень долго. Я был очарован ею. Она была

необразованной женщиной, но своим разговором очаровывала меня. Она

развлекала нас подробными отчетами о тех необычайных поступках, которые

совершали Зойла и Зулейка, когда были сумасшедшими. Когда мы отъехали,

дон Хуан выразил свое восхищение Мартой. Он сказал, что она, пожалуй,

наилучший пример из всего, что он знает, как целеустремленность может

влиять на человеческое существо. Без опыта и без всякой подготовки,

благодаря лишь несгибаемому намерению, Марта успешно справлялась с

самой трудной из всех вообразимых задач, взяв на себя заботу о Зулейке,

Зойле и Сильвио Мануэле. Я спросил дон Хуана, почему Сильвио Мануэль не

пожелал, чтобы я взглянул на него при свете. Он ответил, что Сильвио

Мануэль находился в своей среде, в темноте, и что у меня еще будут

бесчисленные возможности увидеть его. Во время первой встречи, чтобы

он оставался в границах своей силы, полагается, однако, ему быть в

темноте ночи. Сильвио Мануэль и эти две женщины жили вместе, потому

что они являлись слитой группой потрясающих магов. Дон Хуан

посоветовал мне не делать скороспелых выводов о западных женщинах. Я

встретил их в тот момент, когда они были вне контроля, но это

отсутствие контроля относится только к внешнему поведению. У них есть

внутреннее ядро, которое, неизменно, поэтому даже в минуты самого

глубокого безумия они способны смеяться над своим поведением, как будто

идет представление, поставленное кем-то другим. С Сильвио Мануэлем

дело обстоит иначе. Он не был сумасшедшим ни в какой степени.

Фактически, именно его глубокая трезвость давала ему возможность столь

эффективно действовать с этими женщинами, потому что он и они

находились на разных полюсах. Дон Хуан сказал, что Сильвио Мануэль

таким родился, и все окружающие признавали его отличие от них. Даже

его бенефактор, который был жестким и непреклонным со всеми, уделял

очень много внимания Сильвио Мануэлю. Дону Хуану потребовались годы,

чтобы понять причину такого предпочтения. Благодаря чему-то

необъяснимому в своей природе Сильвио Мануэль, войдя однажды в

левостороннее осознание, уже никогда оттуда не вышел. Его постоянное