Карлос Кастанеда

Дар орла 1981г

настолько грубым и

грязным, чтобы позволять своим глазам выскакивать на лоб, потому что я

теперь-то видел влагалище. Зулейка очень тихо провела нас во

внутренний дворик. Она прошептала, что тут есть некто, ожидающий

встречи со мной. Во дворике было совершенно темно. Я едва различал

силуэты остальных. Затем я видел темные очертания человека, стоящего в

нескольких футах от меня. Мое тело испытало непроизвольный толчок. Дон

Хуан заговорил с этим человеком очень тихим голосом, говоря, что привел

меня для встречи с ним. Он назвал этому человеку мое имя. После

секундного молчания дон Хуан сказал мне, что имя этого человека Сильвио

Мануэль и что он воин темноты и фактически лидер всей партии воинов.

Затем Сильвио Мануэль заговорил со мной. Я подумал, что у него,

видимо, какой-то дефект речи. Его голос был приглушенным и слова

вылетали зарядами, словно мягкое покашливание. Он приказал мне подойти

поближе. Когда я попытался приблизиться к нему, он отделился так, будто

висел в воздухе. Он провел меня в еще более темный конец зала, двигаясь

неслышно назад. Он пробормотал что-то, чего я не мог понять. Я хотел

заговорить, но в горле першило и пересохло. Он еще 2-3 раза повторил

мне что-то, пока до меня не дошло, что он велит мне раздеться. В его

голосе и в окружающей темноте было что-то могущественное; я был не

способен ослушаться. Сняв с себя одежду, я стоял совершенно голый,

трясясь от холода и страха. Было настолько темно, что я не мог сказать,

здесь ли дон Хуан и те две женщины. Я услышал тихое продолжительное

шипение из какого-то источника в нескольких футах от меня и, ощутив

холодный ветерок, понял, что Сильвио Мануэль, выдыхая воздух, обдувает

им все мое тело. Затем он попросил меня сесть на мою одежду и смотреть

на яркую точку, которую я легко мог различать в темноте - точку,

которая, как мне казалось, излучала слабый желтоватый свет. Я смотрел

на эту точку, по-моему, бесконечно долго, пока не сообразил внезапно,

что точкой яркости был левый глаз Сильвио Мануэля. После этого я уже

мог различить контуры его лица и тела. В холле не было настолько темно,

как казалось. Сильвио Мануэль приблизился ко мне и помог мне подняться.

Мысль о том, что можно с такой ясностью видеть в темноте, захватила

меня. Мне даже было все равно, что я раздет, или, то, что, как я теперь

видел, обе женщины наблюдали за мной. Очевидно, они тоже могли видеть в

темноте, так как они в упор смотрели на меня. Я хотел надеть штаны, но

Зойла вырвала их у меня из рук. Обе женщины и Сильвио Мануэль долгое

время смотрели на меня, затем дон Хуан, подойдя из ниоткуда, вручил мне

мои туфли, и Зойла провела нас по коридору к открытому дворику с

- 109 -

деревьями. Я различил темный силуэт женщины, стоящей в центре дворика.

Дон Хуан заговорил с ней, и она что-то пробормотала в ответ. Он сказал

мне, что она южная женщина, что ее имя Марта и что она является

курьером двух западных женщин. Марта сказала, что она могла бы

поспорить, что я никогда еще не знакомился с женщиной, будучи голым, и

что нормальным является сначала знакомиться, а уже потом раздеваться.

Она громко рассмеялась. Ее смех был таким приятным, таким чистым и

молодым, что по мне пошла дрожь. Этот смех перекатывался по всему дому,

усиливаясь темнотой и тишиной вокруг. Я взглянул на дона Хуана, ища его

поддержки, но его не было; не было и Сильвио Мануэля. Я остался один с

тремя женщинами. Забеспокоившись, я спросил у Марты, не знает ли она,

куда ушел дон Хуан. Как раз в этот момент кто-то схватил кожу на моих

запястьях; я взвыл от боли. Я знал, что это был Сильвио Мануэль. Он

поднял меня так, будто я вообще ничего не весил, и стряхнул с меня

туфли. Затем он поставил меня в низкий бак с ледяной водой и опустился

к моим коленям. Я оставался в баке долгое время, пока все они

пристально меня изучали. Затем Сильвио Мануэль опять поднял меня и

поставил рядом с моими туфлями, которые кто-то аккуратно установил

рядом с баком. Дон Хуан опять вышел из ниоткуда и вручил мне мою

одежду. Он прошептал, что мне следует одеться и оставаться еще

некоторое время, чтобы быть вежливым. Марта подала мне полотенце

вытереться. Я оглянулся, ища остальных двух женщин и Сильвио Мануэля,

но их нигде не было видно. Марта, дон Хуан и я оставались в темноте,

разговаривая долгое время. Она, видимо, говорила в основном дону

Хуану, но мне казалось, что именно я был ее действительным слушателем.

Я ждал, что дон Хуан подаст знак, когда уходить, но он, казалось,