Карлос Кастанеда

Дар орла 1981г

в том направлении, откуда

шли, но чувство усталости нас не оставляло. Мы оба настолько выдохлись,

что больше не могли удерживаться в стоячем положении. Мы повалились на

землю и непроизвольно приняли позу сновидения.

Я мгновенно проснулся у себя в комнате. Горда проснулась у себя в

спальне.

Первое, что я сказал ей после пробуждения, это что я уже бывал в

этой пересеченной местности несколько раз раньше. Я видел ее по

крайней мере в двух аспектах: совершенно плоской и покрытой маленькими

дюноподобными холмиками. Пока я разговаривал, мне пришло в голову, что

- 83 -

я даже не стал уточнять, видели ли мы одну и ту же картину.

Остановившись, я сказал, что позволил себе увлечься собственным

возбуждением, и приступил к описанию того, что видел, как если бы мы

сравнивали свои впечатления от совместной воскресной прогулки.

- Слишком поздно, чтобы мы вели между собой подобные разговоры, -

сказала она со вздохом, - но если это сделает тебя счастливым, я

расскажу тебе то, что я видела.

Она терпеливо описала все, что мы видели, говорили и делали. Она

сказала, что тоже бывала раньше в этой пустынной местности и что она

знает наверняка - эта земля не принадлежит людям, - это пространство

между этим миром и тем, другим.

- Это пространство между параллельными линиями, - продолжала она.

- Мы можем приходить туда в сновидении, но для того, чтобы покинуть

этот мир и пройти в тот, нам надо пройти через эту область со всем

своим телом целиком.

Я ощутил озноб при мысли о том, чтобы войти в это странное место в

этом физическом теле.

- Мы с тобой уже были там вместе в наших физических телах, -

продолжала Горда. - Разве ты не помнишь?

Я сказал, что все, что могу вспомнить, так это что я дважды видел

уже этот ландшафт под руководством дона Хуана.

Оба раза я отбрасывал этот опыт потому, что он следовал за приемом

внутрь галлюциногенных растений. Следуя своему рассудку, я рассматривал

этот опыт как совершенно частные видения, а не как достоверные явления.

Я не помнил, чтобы когда-нибудь при других обстоятельствах видел этот

ландшафт.

- Когда мы с тобой попадали туда в наших телах? - Спросил я.

- Не знаю, - сказала она, - смутная память об этом просто

мелькнула у меня в голове, когда ты сказал, что видел этот ландшафт

раньше. Я полагаю, что теперь твоя очередь помочь мне закончить то, что

я начала вспоминать. Я не могу пока на этом сфокусироваться, но

припоминаю, что Сильвио Мануэль брал женщину-нагваль, тебя и меня в это

пустынное место, но я не знаю, зачем он брал нас туда. Мы не были тогда

в сновидении.

Я уже не слышал, что она говорила дальше. Мой ум стал

настраиваться на что-то, пока еще не произносимое. Я постарался

привести свои мысли в порядок. Они бесцельно разбредались. На секунду

я почувствовал, будто вновь вернул годы и то время, когда не мог

останавливать свой внутренний диалог. Затем туман стал рассеиваться.

Мои мысли пришли в порядок без моего сознательного вмешательства, и в

результате всплыли законченные воспоминания о событии, которое я уже

частично припоминал в одной из трех бесформенных вспышек памяти,

которые у меня бывали. Горда была права: нас уже брали однажды в

область, которую дон Хуан называл "чистилищем", взяв этот термин, как

очевидно, из религиозной догмы. Я знал, что Горда была права и в том,

что мы были там не в сновидении.

В тот раз по просьбе Сильвио Мануэля дон Хуан собрал вместе

женщину-нагваль, Горду и меня. Дон Хуан объяснил мне, что причиной

нашего сбора послужило то, что я своими собственными средствами,

неосознанно, вошел в особое состояние осознания, которое явилось самой

тонкой формой внимания. Я уже входил в это состояние, которое дон Хуан

называл "левое левой стороны", но на слишком короткое время и всегда с

его помощью. Одной из основных его черт, - той, которая представляла

наибольшее значение для всех нас, связанных с доном Хуаном, было то,

что в этом состоянии мы могли воспринимать колоссальную массу

желтоватого тумана, нечто такое, что дон Хуан называл "стеной тумана".

- 84 -

Всегда, когда я мог ее воспринимать, она находилась справа от

меня, распространяясь вперед от горизонта и вверх до бесконечности,

разделяя мир надвое.

Стена тумана поворачивалась или направо или налево, когда я

поворачивал голову, поэтому я никогда не имел возможности повернуться к

ней лицом.

В тот день, о котором идет речь, и дон Хуан, и Сильвио Мануэль

говорили со мной о стене тумана. Я помню, что, окончив говорить,