Карлос Кастанеда

Дар орла 1981г

будут готовы исчезнуть с

этой земли.

Затем против меня выступила Лидия. Она не делала никаких оценок,

но вызвала меня вспомнить, как я в первый раз заманил ее на мост. Она

нагло заявила, что я был учеником не нагваля Хуана Матуса, а учеником

Сильвио Мануэля, и что мы с Сильвио Мануэлем пожрали тела друг друга.

У меня опять был приступ ярости, как на мосту с Гордой. Но я

вовремя взял себя в руки. Успокоила меня логичная мысль. Я говорил

себе вновь и вновь, что я заинтересован таким анализом.

Я объяснил Лидии, что бесполезно нападать на меня таким образом.

Она все же не хотела остановиться. Она кричала, что Сильвио Мануэль мой

хозяин и именно в этом причина того, что я не являюсь частью их всех.

Роза добавила, что Сильвио Мануэль дал мне все, чем я сейчас являюсь.

Я попросил Ррозу выбирать слова. Я сказал ей, что следовало бы

говорить, что Сильвио Мануэль дал мне все, что я имею. Она отстаивала

свой выбор слов. Сильвио Мануэль дал мне то, чем я являюсь.

Даже Горда поддержала ее, сказав, что она помнит такое время,

когда я так был болен, что у меня больше не осталось сил для жизни. Все

во мне было истрачено, и тогда именно Сильвио Мануэль взял все в свои

руки и накачал новую жизнь в мое тело. Горда сказала, что мне лучше

было бы знать свое происхождение, чем продолжать, как я делал до сих

пор, утверждать, что мне помог нагваль Хуан Матус. Она настаивала на

том, что я фиксирован на Нагвале из-за того, что последний был

предрасположен (выбран) все говорить словами. Сильвио Мануэль, с

другой стороны, был молчаливой темнотой. Она объяснила, что для того,

чтобы за ним следовать, мне было бы нужно пересечь параллельные линии.

Ну а чтобы следовать за нагвалем Хуаном Матусом, все, что мне надо было

делать, так это говорить о нем.

Все, что они говорили, было ни чем иным для меня, как

бессмыслицей. Я уже собирался сделать то, что считал, будет уместным в

отношении подобной чепухи, когда линия моего мышления была буквально

смята.

Я не мог уже вспомнить, о чем только что думал, хотя лишь за

секунду решение было самой ясностью.

Вместо этого на меня нахлынуло крайне любопытное воспоминание.

Это было не сгущение чего-то, а ясная, чистая память о событии. Я

вспомнил, что однажды был с доном Хуаном и еще одним человеком, лицо

которого вспомнить не мог. Мы все трое разговаривали о чем-то, что я

воспринимал, как одну из черт мира. Это было в 5-7 метрах справа от

меня и выглядело, как неосязаемая стена тумана желтоватого цвета,

которая, насколько я мог судить, разделяла весь мир надвое.

Она шла от земли и до неба до бесконечности. Пока я разговаривал

с этими двумя людьми, та половина, которая была слева от меня, была в

целости, а все, что справа, было скрыто этим туманом. Я помню, что

ориентировался по ландшафтным признакам и понял, что здесь ось стены

тумана идет с востока на запад. Все к северу от этой оси было тем

миром, который я знал. Помню, что я спросил дона Хуана, что случилось с

миром к югу от этой линии. Дон Хуан заставил меня немного подвинуться

вправо, и я увидел, что стена тумана передвигалась по мере того, как я

поворачивал голову. Мир был разделен надвое на таком уровне, который

моему интеллекту был недоступен. Разделение казалось реальным, но

граница проходила не на физическом плане. Она была как-то связана со

мной самим. Или это не так?

Был и еще один осколок этого воспоминания. Тот, другой человек

сказал, что разделить мир надвое - очень большое достижение, но еще

- 57 -

большим достижением бывает, когда воин имеет невозмутимость и контроль

для того, чтобы остановить вращение этой стены. Он сказал, что эта

стена не находится внутри нас. Она определенно снаружи, в мире,

разделяя его на две части и вращаясь, когда мы поворачиваем голову, как

если бы она была прикреплена к нашим вискам. Великое достижение

удержания стены от поворота позволяет воину повернуться к ней лицом и

дает ему силу проходить сквозь нее в любое время, когда он только

пожелает.

Когда я рассказал ученикам, что я только что вспомнил, женщины

были убеждены, что этот другой человек был Сильвио Мануэль. Жозефина,

как знаток стены тумана, сказала, что преимущество Элихио перед всеми -

в его умении останавливать стену тумана так, что по желанию он мог

проходить сквозь нее.

Она добавила, что стену тумана легче проходить в сновидении,

потому что тогда она не движется.

Горду, казалось, затронула целая серия почти болезненных

воспоминаний. Ее тело непроизвольно подскакивало, пока в конце концов