Карлос Кастанеда

Дар орла 1981г

зверя.

Вся ее концентрация была в едином броске ее тела. Если бы она меня

ударила, то убила бы. Она промахнулась на дюйм мимо моей груди. Я

схватил ее сзади в охапку и мы покатились вместе на землю. Мы катались

и катались, пока полностью не выдохлись. Ее тело расслабилось. Она

начала гладить тыльную сторону моих рук, которые были крепко сцеплены у

нее на животе.

Тут я заметил, что Нестор и Бениньо стоят у дверей. Оба они,

казалось, были на грани физического обморока.

Горда смущенно улыбнулась и прошептала мне на ухо, что рада, что я

одолел ее.

Я увез Жозефину к Паблито. Я чувствовал, что она - единственная из

всех учеников, кто искренне нуждается в том, чтобы за ней кто-то

ухаживал, а Паблито меньше всех раздражал ее. Я чувствовал, что его

чувство рыцаря заставит его придти ей на помощь, поскольку она будет в

такой помощи нуждаться.

* * *

Месяц спустя я опять вернулся в Мексику. Паблито и Жозефина

вернулись. Они жили вместе в доме Хенарос и делили его с Бениньо и

розой. Нестор и Лидия жили в доме Соледад, а Горда жила одна в доме

сестричек.

- Тебя не удивляет наша новая аранжировка жилья? - спросила

Горда.

Мое удивление было более, чем очевидным. Я хотел узнать все, что

стояло за этой новой организацией.

Горда сухим тоном дала мне понять, что за всем этим, насколько ей

известно, не было ничего.

Они изображали себе жизнь парами, но не как пары в обычном

понимании. Она добавила, что вопреки тому, что я могу думать, они были

безупречные воины.

Новая форма была довольно приятной. Все, казалось, полностью

успокоились. Не было больше ни подначек, ни вспышек конкуренции между

ними. Они стали одеваться в том стиле, какой был принят у индейцев

этого района. Женщины были одеты в длинные широкие юбки в складку,

которые почти касались пола. Они одевали темные шали и заплетали волосы

в косы. Исключением была Жозефина, которая всегда носила шляпу.

Мужчины носили легкие белые штаны и рубашки, а на голове соломенные

шляпы. Все были обуты в самодельные сандалии.

Я спросил у Горды о причине их нового одеяния. Она сказала, что

они готовились уехать. Раньше или позже с моей помощью или без нее, но

они собирались покинуть эту долину. Они хотели бы отправиться в новый

- 17 -

мир, в новую жизнь. Когда они это сделают, они признают перемену. Чем

дольше они носят индейскую одежду, тем более резким будет переход на

одежду города.

Она сказала, что их обучали быть текучими, чувствовать себя легко

в любой ситуации, в какой бы они ни оказались, и что я был обучен тому

Моей задачей было обращаться с ними с легкостью вне зависимости от

того, как они вели себя по отношению ко мне. Их задачей, с другой

стороны, было покинуть свою долину и поселиться где-либо еще, чтобы

убедиться могут ли они быть такими текучими, какими полагается быть

воину.

Я спросил ее, каково в действительности ее мнение о наших шансах

на успех. Она сказала, что на всех наших лицах начертано поражение.

Горда резко изменила тему разговора, сказав, что в своем сновидении она

смотрела в гигантское узкое ущелье между двумя огромными круглыми

горами. Она считала, что эти круглые горы ей знакомы, и хотела, чтобы

я отвез ее в город, расположенный неподалеку. Она считала, не зная

почему, что эти две горы расположены там и что указание, полученное ею

в ее сновидении, состояло в том, чтобы мы оба отправились туда.

Мы выехали, когда начало светать. Я уже как-то проезжал через этот

город. Он был очень небольшим, и я не помнил в его окрестностях ничего

похожего на видение Горды. Вокруг него были только размытые холмы.

Оказалось, что двух больших гор там действительно не было или же, если

они и были, мы не смогли их найти.

Однако в течение двух часов, которые мы провели в этом городе, нас

не оставляло ощущение, что мы знали что-то неопределимое - чувство,

которое временами переходило в уверенность, а затем опять отступало во

тьму и просто в раздражение и замешательство. Посещение этого города

странным образом взволновало нас или же, лучше сказать, что по

неизвестным причинам мы стали очень беспокойными. Я глубоко ушел в

совершенно нелогичный конфликт. Я не помнил, чтобы когда-нибудь

останавливался в этом городе, и все же я мог поклясться, что я не

только бывал тут, но даже какое-то время жил здесь. Это не было

отчетливым воспоминанием. Я не помнил улицы или дома. То, что я ощущал,

было смутным, но сильным предчувствием, что нечто вот-вот прояснится в

моем мозгу. Я не знал, что именно, - возможно, просто какое-то

воспоминание.