Карлос Кастанеда

Дар орла 1981г

Карлос Кастанеда. Дар орла

Перевод В.Максимова

Колдер и Стоухтон

Лондон - Окленд - Сидней - Торонто

1981

- 1 -

П р о л о г

Хотя я и антрополог, эта работа является не антропологической.

Однако, она уходит своими корнями в антропологию культуры, потому что

много лет назад она была начата как полевые исследования именно в этой

области. В то время я интересовался применением лекарственных растений

индейцами Юго-западной и Северной Мексики.

Со временем мои исследования постепенно перешли в нечто иное, как

следствие их собственной инерции и моего собственного роста. На

исследование лекарственных растений наложилось исследование системы

верований, которая пронизывала границы по крайней мере двух различных

культур.

Лицом, ответственным за такое смещение моих интересов в работе,

был индеец из племени яки (Северная Мексика) дон Хуан Матус, который

позднее представил меня дону Хенаро Флорес, индейцу племени масатек

(Центральная Мексика). Оба они практиковали древнее знание, которое в

наше время обычно известно как магия и считается примитивной формой

медицины и психологии; фактически же оно является традицией

исключительно владеющих собой практиков и состоит из чрезвычайно

сложных методов.

Эти два человека стали скорее моими учителями, чем просто

информаторами, хотя я и продолжал необоснованно рассматривать свою

задачу как антропологическую. Я затратил годы, стараясь выделить

культурную матрицу из этой системы, совершенствуя таксономию, схему

классификации, гипотезу происхождения и распространения системы. Все

это было пустой затратой сил, ввиду того, что внутренние силы самой

этой системы перевели мой интерес в другое русло и превратили меня в

участника.

Под влиянием этих двух могучих людей моя работа преобразовалась в

автобиографию в том смысле, что я был вынужден с того момента, как сам

стал участником, записывать все, что со мной происходило. Это странная

биография, поскольку я не пишу о том, что случается со мной в

повседневной жизни обычного человека, как не пишу о своих субъективных

состояниях, вызываемых этой жизнью.

Я пишу скорее о событиях, которые происходят в моей жизни как

прямой результат принятия чужого набора идей и процедур. Иными

словами, система верований, которую я собирался изучать, поглотила

меня, и для того, чтобы продолжать свой критический обзор, я должен

платить ежедневно необычайной ценой - своей жизнью как человека в этом

мире.

Благодаря этим обстоятельствам я столкнулся теперь с особой

проблемой, необходимостью объяснить, что же такое то, что я делал. Я

очень далеко отошел от того, чем я был раньше - средним западным

человеком и антропологом, - и я должен прежде всего напомнить, что

данная работа не плод фантазии. То, что я описываю, чуждо нам и

поэтому кажется нереальным.

По мере того как я вхожу глубже в путаницу магии, то, что раньше

казалось примитивной системой верований и ритуалов, оказывается теперь

огромным запутанным миром. Для того, чтобы познакомиться с этим миром и

написать о нем, я должен пользоваться самим собой все более сложно и

все более утонченно. То, что со мной происходит, не является более

чем-то таким, что известно антропологам о системе верований

мексиканских индейцев. Соответственно, я оказываюсь в трудном

положении.

- 2 -

Все, что мне остается делать при подобных обстоятельствах, так это

представить все так, как оно происходило. Я могу заверить читателя в

том, что не веду двойной жизни и что в своем повседневном существовании

я следую принципам системы дона Хуана.

После того, как дон Хуан Матус и дон Хенаро Флорес, два мага из

мексиканских индейцев, которые меня обучали, объяснили мне свое учение

так, что сами остались удовлетворены, они попрощались и покинули меня.

Я понял, что с этих пор моей задачей становится закрепить самому то,

чему они меня научили.

В ходе этой задачи я вернулся в Мексику и обнаружил, что дон Хуан

и дон Хенаро имели еще девять учеников магии: пятерых женщин и четырех

мужчин. Старшую звали Соледад, затем была Мария Елена по прозвищу "ла

Горда" (толстая). Остальные три женщины - Лидия, Роза и Жозефина -

были моложе и их называли "сестренками"; четыре мужчины по старшинству

были: Элихио, Бениньо, Нестор и Паблито, - последних трех звали

"Хенарос", поскольку они были учениками дона Хенаро.

Я уже знал раньше, что Нестор, Паблито и Элихио, которого там

больше не было, были учениками, но я считал, что четыре девушки были