Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

действительно

ужасны. И ты не знаешь, что их лидер - двести двадцать

задниц. Она швырнет в тебя камень, а потом спрячет руку и

сделает вид невинной девочки. Будь осторожен с ней, маэстро.

- Нагваль тренировал Жозефину, чтобы она могла быть

всем, кем угодно, - сказал Нестор. - она может делать все,

что захочет: плакать, смеяться, сердиться и все, что угодно.

- А какая она, когда не прикидывается? - спросил я

Нестора.

- Тогда она просто помешанная, - ответил Бениньо мягким

голосом.

- Я встретился с Жозефиной впервые, когда она прибыла.

Мне пришлось внести ее в дом. Нагваль и я обычно привязывали

ее к постели все время. Однажды она начала плакать о своей

подруге, девочке, с которой обычно играла. Она плакала три

дня, Паблито утешал ее и кормил, как ребенка. Она похожа на

него. Оба они не знают, как остановиться, когда начнут

что-то.

Бениньо внезапно начал нюхать воздух. Он встал и

подошел к плите.

- Он действительно застенчивый? - спросил я Нестора.

- Он застенчивый и эксцентричный, - ответил Паблито. -

он будет таким до тех пор, пока не потеряет свою форму.

Хенаро сказал нам, что мы раньше или позже потеряем свою

форму, так что нет смысла делать жалкие потуги, пытаясь

изменить себя так, как говорил нам Нагваль. Хенаро сказал

нам, чтобы мы наслаждались и ни о чем не заботились. Ты и

женщины - вы заботитесь и пытаетесь, мы с другой стороны,

наслаждаемся. Ты не знаешь, как наслаждаться вещами, а мы не

знаем, как сделать себя жалкими. Нагваль называл делание

себя жалким - безупречностью, мы называем это глупостью,

правда?

- Говори за себя, Паблито, - сказал Нестор. - Бениньо и

я мыслим иначе.

Бениньо положил в миску еды и поставил передо мной. Он

обслужил всех. Паблито изучил миски и спросил Бениньо, где

он нашел их. Бениньо сказал, что они были в ящике, где, как

сказала ему ла Горда, она спрятали их. Паблито доверительно

сказал мне, что эти миски принадлежали им до разрыва.

- Мы должны быть осторожны, - сказал Паблито нервным

тоном. - эти миски, несомненно, заколдованны. Те суки

вложили что-то в них. Я лучше буду есть из миски ла Горды.

Нестор и Бениньо начали есть. Тут я заметил, что

Бениньо дал мне коричневую миску. Паблито, судя по всему,

был в большой тревоге. Я захотел успокоить его, но Нестор

остановил меня.

- Не принимай его так серьезно, - сказал он. - он любит

быть таким. Он сядет и будет есть. Это место, где ты и

женщины потерпели неудачу. У тебя нет способа понять Паблито

таким, каков он есть. Ты ожидаешь, что все будут похожи на

Нагваля. Ла Горда единственная, кто относится к нему

спокойно, но не потому, что она понимает, а потому, что она

потеряла свою форму.

Паблито сел кушать и вчетвером мы прикончили весь

горшок с едой. Бениньо помыл миски и тщательно спрятал их

обратно в ящик, а затем все мы удобно уселись вокруг стола.

Нестор предложил, чтобы все мы, когда стемнеет, пошли в

близлежащую лощину, куда обычно ходили дон Хуан, дон Хенаро

и я. Я ощутил какое-то нежелание. Я не чувствовал

достаточной уверенности в их компании. Нестор сказал, что

они привыкли ходить в темноте и что искусство мага

заключается в том, чтобы оставаться незамеченным даже в гуще

людей. Я сказал ему, что дон Хуан сказал мне однажды перед

тем, как оставить меня одного в пустынном месте в горах не

слишком далеко отсюда. Он потребовал, чтобы я полностью

сконцентрировался на попытке не быть заметным. Он сказал,

что люди в этой местности знают друг друга на вид. Там было

не очень много людей, но те, кто там жили, постоянно ходили

вокруг и могли засечь чужака за несколько миль. Он сказал

мне, что многие из этих людей имеют огнестрельное оружие и

им ничего не стоит подстрелить меня.

- Не беспокойся насчет существ другого мира, - сказал

дон Хуан, смеясь. - это по-моему правильно, - сказал Нестор.

- это всегда было правильно. Именно поэтому Нагваль и Хенаро

были такими артистами. Они научились быть незаметными среди

всего этого. Они знали искусство выслеживания.

Было еще слишком рано для нашей прогулки в темноте. Я

захотел воспользоваться этим временем, чтобы задать Нестору

свои критические вопросы. Я избегал этого все время,

какое-то странное ощущение предотвращало меня от этого. Было

так, словно мой интерес истощился после ответа Паблито.

Однако Паблито сам пришел мне на помощь и затронул внезапно

эту тему, словно прочитав мои мысли.

- Нестор тоже прыгнул в пропасть в тот же день, что и

мы, - сказал он. - в результате этого он стал свидетелем, ты