Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

на голову, но это

не беспокоит их.

Нагваль сказал, что для того, чтобы войти в другой мир,

надо быть полным. Чтобы быть магом, надо иметь всю свою

светимость: никаких дыр, никаких латок и все острие духа.

Поэтому маг, который пуст, должен восстановить полноту. Будь

он мужчина или женщина, он должен быть полным, чтобы войти в

тот мир, там, во сне, в ту вечность, где Нагваль и Хенаро

ожидают нас.

Она остановилась и долго изучающе смотрела на меня.

Света было едва достаточно для того, чтобы писать.

- Но как ты восстановила свою полноту? - спросил я.

Она подпрыгнула при звуке моего голоса. Я повторил свой

вопрос. Она уставилась на потолок пещеры, прежде чем

ответила мне.

- Я должна была отказаться от этих двух девочек, -

сказала она. - Нагваль однажды говорил тебе, как это

сделать, но ты не захотел слушать его. Суть его утверждений

в том, что надо похитить обратно это острие. Он сказал, что

мы получили его трудным путем, похитив его, и что мы должны

возвратить его тем же самым трудным путем.

Он вел меня к тому, чтобы я сделала это, и первое, что

он заставил меня сделать, это отказаться от своей любви к

своим тем двум детям. Я должна была это сделать в

сновидении. Мало-помалу я научилась не любить их, но Нагваль

сказал, что это бесполезно, надо научиться не заботиться и

не ненавидеть. Когда эти девочки не стали ничего значить для

меня, я должна была увидеть их снова, обратить свои глаза на

них и положить на них свои руки. Я должна была мягко

погладить их по голове и позволить своей левой стороне

вытащить острие из них.

- Что случилось с ними?

- Ничего. Они никогда ничего не ощущали. Они пошли

домой и теперь они подобны двум взрослым людям. Пустые, как

большинство людей вокруг них. Они не любят компанию детей,

потому что они не нуждаются в них. Я сказала бы, что им

стало лучше. Я взяла их ненормальность. Они не нуждаются в

ней, а я нуждаюсь. Я не знала, что делала, когда давала ее

им. Кроме того, они все еще сохраняют острие, которое они

похитили у своего отца. Нагваль был прав: никто не заметил

пропажи, а я действительно заметила свое приобретение. Когда

я выглянула из этой пещеры, я увидела все свои иллюзии,

выстроившиеся в ряд, как шеренга солдат. Мир был ярким и

новым. Тяжесть моего тела и моего духа исчезли, и я поистине

была новым существом.

- Ты знаешь, как ты забрала острие у своих детей?

- Они не мои дети! Я никогда не имела никакого ребенка.

Посмотри на меня.

Она выползла из пещеры, подняла юбку и показала мне

свое обнаженное тело. Первое, что я заметил, это то, какая

она стройная и мускулистая.

Она заставила меня подойти поближе и исследовать ее. Ее

тело было таким худым и твердым, что я должен был сделать

вывод, что она, по-видимому, не могла иметь детей. Она

поставила свою правую ногу на высокий камень и показала мне

свое влагалище. Ее стремление доказать свое изменение было

таким интенсивным, что я вынужден был рассмеяться, чтобы

скрыть свою нервозность. Я сказал, что я не доктор, и

поэтому не могу ничего сказать, но что я уверен, что она,

должно быть, права.

- Конечно, я права! - сказала она, когда вползла

обратно в пещеру. - ничто никогда не выходило из этой матки.

После минутной паузы она ответила на мой вопрос,

который я уже забыл под натиском ее показа.

- Моя левая сторона забрала мое острие обратно, -

сказала она. - все, что я сделала, это пошла и навестила

девочек. Я ходила туда четыре или пять раз, чтобы дать им

время чувствовать себя легко со мной. Они были большими

девочками и ходили в школу. Я думала, что я буду бороться с

собой, чтобы не любить их, но Нагваль сказал, что суть не в

этом, что если я хочу, то я могу любить их. Поэтому я любила

их. Но моя любовь к ним была совсем такая же, как любовь

чужого человека. Мой ум был подготовлен, мой замысел был

несгибаем. Я хочу войти в другой мир, пока я еще остаюсь

живой, как сказал мне Нагваль. Для того, чтобы сделать это,

мне нужно все острие моего духа. Мне нужна моя полнота.

Ничто не может отвратить меня от того мира! Ничто!

Она вызывающе уставилась на меня.

- Ты должен отказаться от обоих - от женщины, которая

опустошила тебя, и от маленького мальчика, которого ты

любишь, если ты стремишься к своей полноте. От женщины ты

можешь отказаться легко. Маленький мальчик - это нечто иное.

Ты думаешь, что твоя бесполезная привязанность к этому

ребенку настолько ценная, чтобы удержать тебя от вхождения в

ту среду?

Мне нечего было ответить. Дело было не в том, что я