Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

Жозефину.

- Я делаю это ненамеренно! - запротестовала Лидия.

Жозефина улыбнулась. Казалось, будто она собирается

просить прощения. Лидия оттолкнула ее руку.

- Ну тебя, немая идиотка, - пробормотала она.

- Жозефина не рассердилась. Она казалась отсутствующей.

В ее глазах было так много печали, что я не хотел смотреть

на нее. Я ощутил побуждение вмешаться с целью примирения.

- Она думает, что она единственная женщина в мире, у

которой есть проблемы, - бросила Лидия. - Нагваль велел нам

обращаться с ней круто и без снисхождения, пока она не

перестанет ощущать жалость к самой себе.

Роза взглянула на меня и подтвердила заявление Лидии

кивком головы.

Лидия повернулась к Розе и приказала ей отойти от

Жозефины. Роза покорно отошла и села на скамейку рядом со

мной.

- Нагваль сказал, что в один из этих дней она заговорит

снова, - сказала Лидия мне.

- Эй! - сказала Роза, дергая меня за рукав. - может

быть, это ты заставишь ее говорить?

- Ха! - воскликнула Лидия, как будто у нее возникла та

же мысль. - может быть, это ты, почему мы должны были ждать

тебя.

- Совершенно верно! - добавила Роза с выражением

подлинного озарения.

Обе они вскочили на ноги и обняли Жозефину.

- Ты будешь говорить снова! - воскликнула Роза,

встряхнув Жозефину за плечи.

Жозефина открыла глаза и стала вращать их. Она стала

делать слабые приглушенные вздохи, как будто она всхлипывала

и кончила тем, что стала метаться из стороны в сторону,

крича, как животное. Ее возбуждение было таким большим, что

она, казалось, разинула рот. Я искренне думал, что она

находится на грани нервного срыва. Лидия и Роза подбежали к

ней и помогли закрыть рот. Но они не пытались успокоить ее.

- Ты снова будешь говорить! Ты снова будешь говорить! -

кричали они.

Жозефина всхлипывала и стонала так, что у меня по спине

пробегал озноб.

Я был совершенно сбит с толку. Я пытался поговорить с

ними по-существу. Я взывал к их разуму. Но тут я осознал,

что его у них - по моим стандартам - было очень мало. Я

расхаживал взад и вперед перед ними, пытаясь сообразить, что

делать.

- Ты поможешь ей, не так ли? - настоятельно спросила

Лидия.

- Пожалуйста, сэр, ну пожалуйста, - умоляла меня Роза.

Я сказал им, что они сошли с ума, я просто не знаю, что

делать. И тем не менее, когда я говорил, я заметил, что в

глубине моей души было любопытное ощущение оптимизма и

уверенности. Сначала я хотел отбросить его, но оно завладело

мною. Однажды раньше у меня уже было подобное ощущение в

связи с моей близкой подругой, которая была смертельно

больна. Я думал, что мог помочь ей выздороветь и выйти из

больницы, где она умирала. Я даже консультировался об этом с

доном Хуаном.

- Безусловно, ты можешь вылечить ее и вырвать ее из рук

смерти, - сказал он.

- Как? - спросил я его.

- Это очень простая процедура, - сказал он. - все, что

ты должен сделать - это напомнить ей, что она неизлечимо

больна. Т.к. это крайний случай, то она имеет силу. Ей

нечего больше терять. Она уже все потеряла. Когда человеку

нечего терять, он становится мужественным. Мы малодушны

только тогда, когда есть что-то, за что мы еще можем

цепляться.

- Но разве достаточно лишь напомнить ей об этом?

- Нет. Это даст ей поддержку, в которой она нуждается.

Затем она должна оттолкнуть болезнь прочь своей левой рукой.

Она должна толкать вперед перед собой свою левую руку,

сжатую в кулак, словно она держит ручку двери. Она должна с

усилием толкать и толкать ее, говоря болезни - вон, вон.

Скажи ей, что т.к. ей больше нечего делать, она должна

посвятить каждую секунду оставшейся ей жизни выполнению

этого движения. Я заверяю тебя, что она может выкарабкаться,

если захочет.

- Это звучит так просто, - сказал я.

Дон Хуан фыркнул.

- Это кажется просто, - сказал он, - но это не так.

Чтобы сделать это, твоей подруге необходим неуязвимый дух.

Он долго смотрел на меня. Он, казалось, оценивал

тревогу и печаль, которые я ощущал по отношению к моей

подруге.

- Конечно, - добавил он, - если бы твоя подруга имела

неуязвимый дух, то начнем с того, что она бы там не

оказалась.

Я сообщил своей подруге то, что дон Хуан сказал мне. Но

она была уже слишком слабой даже для того, чтобы пытаться

двигать своей рукой.

В случае с Жозефиной основанием для моей тайной

уверенности был тот факт, что она была воином с неуязвимым

духом. Я молча спрашивал себя, нельзя ли применить то же

самое движение руки к ней.

Я сказал Жозефине, что ее неспособность говорить была

вызвана каким-то блоком.