Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

ты; ты для нас чужой, если не считать того, что мы

обязаны помогать тебе. Ла Горда сказала, что независимо от

того, насколько ты глуп, мы должны заботиться о тебе. Она

сказала, что мы должны спать в одной постели с тобой, как

если бы ты был сам Нагваль.

Лидия погасила лампу. Я остался сидеть спиной к стене.

Я закрыл глаза, чтобы подумать и немедленно уснул.

Лидия, Роза и я сидели на плоской площадке сразу перед

передней дверью около двух часов с восьми часов утра. Я

пытался вовлечь их в беседу, но они отказались разговари-

вать. Они казались очень расслабленными, почти сонными.

Однако их отрешенное состояние не было заразительным.

Сидение там в этом вынужденном молчании привело меня в мое

собственное настроение. Их дом стоял на вершине небольшого

холма, передняя дверь была обращена на восток. Оттуда, где я

сидел, можно было видеть целиком узкую долину, которая

пролегала с востока на запад. Городок мне не был виден, но я

мог видеть зеленые участки возделанных полей на дне долины.

На другой стороне и примыкая к долине во всех направлениях

были гигантские выветрившиеся холмы. Высоких гор в

окрестностях долины не было, только эти огромные выветренные

круглые холмы, зрелище которых производило во мне самое

интенсивное ощущение угнетенности. Я имел чувство, что эти

холмы собирались перенести меня в другое место.

Лидия внезапно заговорила со мной, и ее голос нарушил

мои грезы. Она подтолкнула мой рукав.

- Сюда идет Жозефина, - сказала она.

Я посмотрел на извилистую тропинку, которая вела из

долины к дому. Я увидел женщину, медленно поднимающуюся по

тропинке, на расстоянии примерно 50 ярдов. Я немедленно

отметил заметную разницу в возрасте между Лидией и Розой и

приближающейся женщиной. Я посмотрел на нее опять. Я никогда

бы не подумал, что Жозефина такая старая. Судя по ее

медленной походке и позе ее тела, ей было где-то между 50 и

60. Она была тонкая, одета в длинную темную юбку и несла на

спине связку хвороста. К ее поясу был привязан какой-то

узел; было похоже на то, что она несла на своем левом боку

завернутого ребенка. Казалось, что она кормила его грудью во

время ходьбы. Ее поступь была почти немощной. Она с трудом

одолела последний крутой подъем перед домом. Когда она,

наконец, встала перед нами на отдалении нескольких ярдов,

она дышала так тяжело, что я сделал попытку помочь ей сесть.

Она сделала жест, по-видимому, означавший, что все в

порядке.

Я слышал, как Лидия и Роза хихикали. Я не смотрел на

них, т.к. мое внимание было целиком захвачено. Женщина

передо мной была самым отвратительным и мерзким существом,

какое я когда-либо видел. Она отвязала связку хвороста и

сбросила его с грохотом на пол. Я непроизвольно подпрыгнул,

отчасти из-за сильного шума, а отчасти потому, что женщина

чуть не упала на мои колени под тяжестью дров.

Она на мгновение взглянула на меня и затем опустила

глаза, по-видимому смущенная моей неловкостью. Она выпрямила

спину и вздохнула с явным облегчением. Очевидно, охапка была

слишком тяжелой для ее старого тела.

Когда она потягивала руки, ее волосы частично

высвободились. Она носила грязную головную повязку,

завязанную надо лбом. Ее волосы были длинными и седыми и

казались грязными и спутанными. Я мог видеть белые волосы

возле темно-коричневой повязки. Она улыбнулась мне и вроде

бы кивнула своей головой. Все ее зубы, по-видимому, выпали,

я мог видеть черную дыру ее беззубого рта. Она закрыла лицо

рукой и засмеялась. Она сбросила сандалии и пошла в дом, не

дав мне времени ничего сказать. Роза направилась за ней.

Я был ошарашен. Донья Соледад дала мне понять, что

Жозефина такого же возраста, как Лидия и Роза. Я повернулся

к Лидии. Она всматривалась в меня.

- Я не имел понятия, что она такая старая, - сказал я.

- Да, она довольно старая, - сказала она, как само

собой разумеющееся.

- У нее есть ребенок? - спросил я.

- Да, и она всюду берет его с собой. Она никогда не

оставляет его с нами. Она боится, что мы съедим его.

- Это мальчик?

- Мальчик.

- Сколько ему лет?

- Он у нее уже некоторое время. Но я не знаю его

возраста. Мы считали, что она не должна иметь ребенка в ее

возрасте. Но она не обратила на нас никакого внимания.

- Чей это ребенок?

- Жозефины, конечно.

- Я имел в виду, кто его отец?

- Нагваля, кого же еще?

Я подумал, что эта ситуация совершенно нелепая и очень

нервирующая.

- Я полагаю, что все возможно в мире Нагваля, - сказал

Я высказал это скорее как соображение для самого себя,

чем как утверждение, обращенное к Лидии.