Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

сказал ее родителям, что они должны оставить ее с

ним. Они беспокоились о плате, но Нагваль заверил их, что

это будет бесплатно. Я полагаю, что девочка так осточертела

им, что они не знали, как от нее избавиться.

Нагваль привел ее ко мне. Это был сущий ад. Она и

вправду была помешанной. Это была Жозефина. Нагвалю

потребовалось несколько лет, чтобы вылечить ее. Но даже и по

сей день она глупее бревна. Она, конечно, помешалась на

Нагвале, и на этой почве была ужасная борьба между Лидией и

Жозефиной. Они ненавидели друг друга. Но я любила их обеих.

Но Нагваль, когда увидел, что они не могут ладить, стал

очень твердым с ними. Как ты знаешь, Нагваль может вывести

из себя кого угодно. Поэтому он напугал их до полусмерти. В

один день Лидия не выдержала и ушла. Она решила найти себе

молодого мужа. На дороге она нашла крошечного цыпленка. Он

только что вылупился и потерялся среди дороги. Лидия

подобрала его, а так как она была в пустынной местности, и

вокруг не было никаких домов, она решила, что цыпленок

ничей. Она засунула его за свою блузку и поместила между

грудей, чтобы согреть его. Лидия рассказала мне, что она

бежала, и в результате маленький цыпленок начал перемещаться

набок. Она попыталась вернуть его обратно вперед, но не

могла поймать его. Цыпленок очень быстро бегал вокруг по ее

бокам и спине внутри блузы. Ноги цыпленка сначала щекотали

ее, а потом довели до помешательства. Когда она осознала,

что не может вытащить его, она вернулась обратно ко мне,

вопя без памяти, и попросила меня вытащить проклятое

создание из ее блузы. Я раздела ее, но это оказалось

бесполезно. Там не было никакого цыпленка, и тем не менее

она продолжала ощущать, как его ноги бегают по ее коже.

Нагваль тогда перехитрил ее и сказал ей, что только

когда она отпустит свое старое "я", бег цыпленка

прекратится. Лидия была помешанной три дня и три ночи.

Нагваль велел мне связать ее. Я кормила ее, чистила и

давала ей воду . На четвертый день она стала очень мирной и

тихой. Я развязала ее, и она стала одевать свои одежды, и

когда она оделась так, как была одета в тот день, когда

убежала, маленький цыпленок вышел. Она взяла его в руки,

целовала и благодарила его и вернула его в то место, где она

нашла его. Я провожала ее часть пути.

С того времени Лидия никогда никого не беспокоила. Она

приняла свою судьбу. Ее судьба - Нагваль, без него она уже

умерла бы. Так что какой смысл был пытаться отвергать или

изменять вещи, которые можно только принимать?

Затем сбежала Жозефина. Она уже была напугана тем, что

случилось с Лидией, но вскоре забыла об этом. Однажды в

воскресенье, во второй половине дня, когда она шла за дом,

сухой лист зацепился за нити ее шали. Ее шаль была соткана

рыхло. Она попыталась вытащить листик, но боялась испортить

шаль. Поэтому, когда она вошла в дом, то немедленно

попыталась высвободить его, но это не получилось, т.к. он

застрял. Жозефина в порыве гнева стиснула шаль и лист и

раскрошила его рукой. Она подумала, что маленькие кусочки

легче будет вытащить. Я услышала иступленный вопль, и

Жозефина упала на землю. Я подошла к ней и обнаружила, что

она не может открыть руку. Лист изрезал ее руку, словно

кусочками бритвенных лезвий. Лидия и я помогали ей и

нянчились с ней семь дней. Жозефина была упрямей, чем кто бы

то ни было. Она почти умирала. В конце концов она сумела

раскрыть свою руку, но только после того, как она в своем

уме решила оставить свои старые пути. У нее все еще бывают

боли в теле, особенно в руке, из-за плохого настроения,

которое все еще возвращается к ней. Нагваль сказал им обеим,

что они не должны полагаться на свою победу, так как каждый

из нас всю свою жизнь ведет борьбу против своих старых "я".

Лидия и Жозефина никогда не боролись снова. Я не думаю,

что они любят друг друга, но они, безусловно, ладят. Я люблю

этих двух больше всего. Они были со мной все эти годы. Я

знаю, что они любят меня тоже.

- Как насчет двух других девушек?

- Годом позже пришла Елена, она и есть ла Горда. Она

была в гораздо худшем состоянии, чем ты можешь себе

вообразить. Она весила 220 фунтов. Она была доведенной до

отчаяния. Паблито дал ей приют в своей лавке. Она занималась

стиркой и утюжкой, чтобы содержать себя. Нагваль пришел

однажды ночью к Паблито и заметил работавшую толстую

девушку, над которой летал круг мотыльков. Он говорил, что

мотыльки образовывали совершенный круг, какой он мог только

наблюдать. Он видел, что женщина была близка к концу своей