Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

Она бесчисленное число раз

повторяла движение поднимания и опускания своего левого

предплечья, беззвучно расхаживая по комнате из одного конца

в другой. Каждый раз, когда она поднимала предплечье, все

большая часть ее тела исчезала из поля моего зрения.

Наступил момент, когда она закрыла все свое тело, раздутое

за счет одежд, своим тонким предплечьем.

Было так, словно заслоняя мое тело, сидящее в 10-12

футах от нее, от своего взора - вещь, которую она легко

могла бы сделать за счет ширины предплечья - она также

заслонила от моего взора свое тело - вещь, которая,

очевидно, не могла быть сделана только за счет ширины ее

предплечья.

Когда она закрыла все свое тело, все, что я был в

состоянии различать, был силуэт предплечья, висящего в

воздухе, двигающийся с покачиванием с одной стороны комнаты

в другую, а в один момент я с трудом мог разглядеть и саму

руку. Я ощутил отвращение, невыносимую дурноту. Двигающееся

и покачивающееся предплечье истощило мою энергию. Я

соскользнул на бок, не будучи в состоянии сохранять

равновесие. Я увидел, как рука падает на землю. Жозефина

лежала на полу, укрытая одеждами, словно ее раздувшиеся

одежды взорвались. Она лежала на спине, распростерши руки.

Мне потребовалось много времени, чтобы вернуть обратно

свое физическое равновесие. Мои одежды промокли от пота. Это

действовало не только на меня. Все они были истощены и

взмокли от пота. Ла Горда держалась лучше всех, но ее

контроль, по-видимому, был на грани срыва. Я мог слышать,

как все они, включая ла Горду, дышат ртом.

Когда я снова полностью пришел в себя, все сидели на

своих местах. Сестрички пристально смотрели на меня. Я видел

уголком глаза, что глаза ла Горды были полуприкрыты.

Внезапно она бесшумно перекатилась в мою сторону и

прошептала мне на ухо, что я должен производить свой

бабочкин зов, продолжая делать это до тех пор, пока олли не

ворвутся в дом и будут готовы взять нас.

Я минуту колебался. Она прошептала, что нет способа,

изменить направление и что мы должны закончить то, что

начали. Отвязав свою шаль, от моего пояса, она перекатилась

обратно на свое место и села.

Я поднес левую руку к губам и попытался издать

постукивание. Поначалу это оказалось очень трудным. Губы были

сухими, а руки потными, но после первой неудачи мною

овладело ощущение бодрости и хорошего тонуса. Я издал самый

великолепный постукивающий шум, какой я когда-либо делал. Он

напомнил мне постукивающий шум, который я слышал всегда в

ответ на свой зов. Когда я остановился, чтобы передохнуть, я

мог слышать ответный постукивающий звук со всех направлений.

Ла Горда дала мне сигнал продолжать. Я выдал еще три

серии. Последняя из них была совершенно гипнотической. Мне

не пришлось набирать много воздуха и выпускать его

небольшими толчками, как я делал все время. На этот раз

постукивающий звук выливался из моего рта свободно. Мне даже

не нужно было использовать край ладони, чтобы издать его.

Внезапно ла Горда бросилась ко мне, подняла мое тело за

подмышки и потащила меня в середину комнаты. Ее действие

нарушило мою абсолютную концентрацию. Я заметил, что Лидия

держит меня за правую руку, Жозефина - за левую, а Роза

пятится назад впереди меня и поддерживает меня за пояс

вытянутой рукой. Ла Горда была позади меня. Она приказала

мне протянуть мои руки назад и схватиться за ее шаль,

которую она повязала вокруг своей шеи и плеч, как упряжь.

В этот момент я заметил, что в комнате кроме нас было

что-то еще, но я не мог сказать, что это было. Сестрички

дрожали. Я знал, что они осознают что-то, чего я не был в

состоянии различить. Я тоже знал, что ла Горда собирается

попробовать сделать то, что она сделала в доме дона Хенаро.

Внезапно я ощутил ветер из глаза-двери, толкающий нас. Я со

всей силой уцепился за шаль ла Горды, а сестрички схватились

за меня. Я ощутил, что мы кружимся, кувыркаемся и

раскачиваемся из стороны в сторону, как гигантский невесомый

лист.

Я открыл глаза и увидел, что мы похожи на пучок. Мы или

стояли или горизонтально лежали в воздухе. Что именно, я не

мог сказать, потому что не имел точки опоры для чувств.

Затем, так же внезапно, как поднялись, мы стали опускаться.

Я чувствовал наше падение в своей середке. Я завопил от боли

и мои вопли слились с воплями сестричек. Мои колени испытали

боль. Я ощутил невыносимый толчок своими ногами, я подумал,

что, должно быть, сломал их.

Следующее мое впечатление было, что что-то проникает

внутрь моего носа. Было очень темно. Я лежал на спине. Я