Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы 1977г

мне его, как средство удерживать свое

равновесие во время ходьбы, чтобы не отклониться с пути в

темноте.

Я начал издавать свой свист, и давление в моей пупочной

области прекратилось. Ла Горда улыбнулась и вздохнула с

облегчением, а сестрички отодвинулись от меня, хихикая так,

словно все это было всего лишь шуткой. Я захотел

индульгировать в самокритических размышлениях о резком

переходе от довольно приятного общения с ла Гордой к этой

сверхъестественной ситуации. Секунду я размышлял над тем, не

было ли все это происшествие розыгрышем с их стороны. Но я

был слишком слабым. Я ощущал, что был на грани обморока. В

ушах у меня шумело. Напряжение в окрестности моего живота

было таким интенсивным, что я подумал, что прямо сейчас

скажусь больным. Я положил голову на край стола. Однако

спустя несколько минут я снова был достаточно отпущен, чтобы

сидеть прямо.

Три девушки, казалось, уже забыли о том, как они были

напуганы. Они смеялись и толкали друг друга, повязывая свои

шали вокруг боков. Ла Горда не казалась ни нервной, ни

расслабленной. В какой-то момент две другие девушки

столкнули Розу и она упала со скамейки, где они все трое

сидели. Она приземлилась на зад. Я подумал, что она

разъярится, но она захихикала. Я взглянул на ла Горду за ее

указаниями. Она сидела, держа спину очень прямо. Ее глаза

были полуприкрыты, фиксированы на Розе. Сестрички смеялись

очень громко, как нервные школьницы. Лидия толкнула Жозефину

и заставила ее свалиться со скамейки и упасть рядом с Розой

на пол. В тот момент, когда Жозефина оказалась на полу, их

смех прекратился. Роза и Жозефина встряхнули телами, сделав

непонятное движение своими ягодицами, они двигали ими из

стороны в сторону, словно растирая что-то на полу. Затем они

бесшумно вскочили, как два ягуара, и взяли Лидию за руки.

Все трое, не производя ни малейшего шума, покружились пару

раз. Роза и Жозефина подняли Лидию за подмышки и пронесли

ее, идя на цыпочках, 2-3 раза вокруг стола. Затем все трое

рухнули, словно у них в коленях были пружины, которые

одновременно сократились. Их длинные платья вздулись, придав

им вид огромных шаров.

Как только они очутились на полу, они стали еще более

безмолвными. Не было никаких других звуков, кроме легкого

шуршания их платьев, когда они вертелись и ползали. Было

так, словно я наблюдал стереофильм с выключенным звуком.

Ла Горда, которая молча сидела со мной, наблюдая за

ними, внезапно встала и с акробатическим проворством

побежала к двери их комнаты в углу обеденной площадки.

Прежде, чем достигнуть двери, она упала на правый бок и

плечо, сразу перевернувшись, затем встала, увлекаемая

инерцией своего вращения, и распахнула дверь. Она выполнила

все эти движения в абсолютном молчании.

Три девушки вертелись и ползали по полу, как гигантские

шарообразные жуки. Ла Горда подала мне сигнал подойти туда,

где они находились; мы вошли в комнату, и она усадила меня

на полу спиной к дверной раме. Она села справа от меня тоже

спиной к раме. Она заставила меня переплести пальцы и

разместила мои руки под пупком.

Сначала я был вынужден делить внимание между ла Гордой,

сестричками и комнатой. Но, как только ла Горда устроила

меня в сидячей позе, мое внимание было поглощено комнатой.

Три девушки лежали в середине большой белой квадратной

комнаты с кирпичным полом. Там было 4 газолиновых лампы по

одной на каждой стене, размещенных на встроенных

поддерживающих полочках в 6 футах над полом. Комната не

имела потолка. Опорные балки крыши были затемнены и это

создавало эффект огромной комнаты без верха. Две двери

располагались в углах друг напротив друга. Когда я взглянул

на закрытую дверь через комнату с того места, где я сидел, я

заметил, что стены комнаты были сориентированы по странам

света. Дверь, где мы находились, была в северо-западном

углу.

Роза, Лидия и Жозефина несколько раз обернулись вокруг

комнаты против часовой стрелки. Я напрягался, чтобы слышать

шуршание их платьев, но тишина была абсолютной. Я мог

слышать только дыхание ла Горды. Сестрички, наконец,

остановились и сели спиной к стене, каждая под лампой. Лидия

села у восточной стены, Роза - у северной, а Жозефина - у

западной.

Ла Горда встала, затворила дверь позади нас и закрыла

ее на щеколду. Она заставила меня отодвинуться на несколько

дюймов, не меняя позы, пока я не оказался спиной к двери.

Затем она молча пересекла комнату и села под лампой у южной

стены; когда она оказалась в сидячей позе, это, видимо,

послужило сигналом.