Карлос Кастанеда

Сказки о силе 1974г

телом, он спрыгнул на землю и приземлился в том же самом положении

на корточках в четырех метрах от меня. Я наблюдал полную последовательность

его прыжка и знал, что я воспринял больше, чем мои глаза позволили мне

ухватить. Дон Хенаро не прыгнул в действительности. Казалось, что-то

толкнуло его сзади и заставило его скользить по параболической кривой.

Ветка, на которой он примостился была, пожалуй, метрах в тридцати над

землей, а дерево располагалось метрах в 50 от меня. Таким образом его тело

должно было описать параболу и приземлиться там, где оно это сделало. Но

сила, необходимая, чтобы покрыть такое расстояние, не была продуктом мышц

дона Хенаро. Его тело было "сдуто" с ветки на землю. Какой-то момент я мог

видеть подошвы его ботинок и зад его тела, описывающий параболу. Затем он

мягко приземлился хотя его вес разбил сухие комки почвы и даже поднял

немного пыли.

Дон Хуан засмеялся позади меня. Дон Хенаро поднялся, как если бы ничего

не случилось, и потянул за рукав моей рубашки, чтобы дать мне знак, что мы

уходим.

Никто не говорил до дома дона Хенаро. Я чувствовал в себе собранность и

ясность. Пару раз дон Хуан останавливался и осматривал мои глаза, заглядывая

в них. Он казался удовлетворенным. Как только мы прибыли, дон Хенаро ушел за

дом. Было еще начало дня. Дон Хуан сел на пол около двери и указал место,

где сесть мне. Я был утомлен. Я лег и выключился как свет.

Я проснулся, когда дон Хуан потряс меня. Я попытался посмотреть время,

но моих часов не было. Дон Хуан вынул их из кармана рубашки и вручил мне.

Был час дня. Я взглянул вверх, и наши глаза встретились.

- Нет, тут нет объяснений, - сказал он отворачиваясь от меня, - можно

быть только свидетелем нагваля.

Я обошел дом, разыскивая дона Хенаро. Его там не было. Я вернулся назад

к фасаду. Дон Хуан приготовил мне поесть. После того, как я кончил есть, он

начал говорить.

- Когда имеешь дело с нагвалем, никогда не следует смотреть на него

прямо, - сказал он. - ты смотрел на него пристально этим утром, и поэтому из

тебя ушли все соки. Единственный способ, как можно смотреть на нагваль, так

это как если бы он был обычным явлением. Следует моргать, чтобы прервать

пристальный взгляд. Наши глаза - это глаза тоналя, или пожалуй, более точным

будет сказать, что наши глаза были выдрессированы тоналем. Поэтому тональ

считает их своими. Одним из источников твоего замешательства и неудобства

является то, что твой тональ не отступается от твоих глаз. В тот день, когда

он это сделает, твой нагваль выиграет великую битву. Твоей помехой или лучше

сказать помехой каждого, является стремление подстроить мир согласно

правилам тоналя. Поэтому каждый раз, когда мы сталкиваемся с нагвалем, мы

сходим с дороги, чтобы сделать наши глаза застывшими и бескомпромиссными. Я

должен взывать к той части твоего тоналя, которая понимает эту дилемму, и ты

должен сделать усилие, чтобы освободить свои глаза. Тут нужно убедить

тональ, что есть и другие миры, которые могут проходить перед теми же самыми

окнами. Нагваль показал тебе это сегодня утром. Поэтому отпусти свои глаза

на свободу. Пусть они будут настоящими окнами. Глаза могут быть окнами,

чтобы заглядывать в хаос или заглядывать в эту бесконечность.

Дон Хуан сделал метущее движение левой рукой, показывая на все

окружающее. В его глазах был блеск, и его улыбка была одновременно и

пугающей и обезоруживающей.

- Как я могу это сделать? - спросил я. - Я говорю, что это очень

простое дело. Может быть я говорю, что это просто, потому что я уже так

долго делал это. Все, что тебе следует делать, так это расставить свое

намерение в духе таможни. Когда ты находишься в мире тоналя, ты должен быть

тоже неуязвимым. Никакого времени для разумной муры. Для воина намерение это

ворота между этими двумя. Они полностью закрываются позади него, когда он

проходит туда или сюда.

Что нужно делать, когда обращаешься лицом к нагвалю, так это время от

времени смещать линию глаз, чтобы разорвать очарование нагваля. Сегодня

утром я заметил, что ты был исключительно уязвимым, и я изменил положение

твоей головы. Если ты находишься в подобных вещах, то ты должен быть

способен смещать ее сам. Смещение должно делаться, однако, только как

облегчение, а не как еще один способ ограждать себя, чтобы охранить порядок

тоналя. Я бы дал честное слово, что ты спасаешь его от уничтожения. Этот

страх плохо обоснован.

Больше нет ничего, что я мог бы тебе сказать, за исключением того, что