Карлос Кастанеда

Сказки о силе 1974г

воскресеньям. Таков порядок. Всю остальную неделю они мешали бы движению.

Она указала на широкий проспект, наполненный машинами.

Во времени нагваля

Я взбежал на склон перед домом дона Хенаро и увидел, что дон Хуан и дон

Хенаро сидят на чистом участке перед дверью. Они улыбались мне. В их улыбках

было такое тепло и такая невинность, что мое тело немедленно испытало

чувство ужаса. Я автоматически перешел на шаг. Я приветствовал их.

- Как поживаешь? - спросил дон Хенаро таким участливым тоном, что мы

все засмеялись.

- Он в очень хорошей форме, - вставил дон Хуан, прежде чем я успел

ответить.

- Я могу это видеть, - ответил дон Хенаро. - взгляни на этот двойной

подбородок! И взгляни на эти бугры окорочного жира на его ягодицах!

Дон Хуан засмеялся, держась за живот. - Твое лицо округлилось, -

продолжал дон Хенаро. - чем ты занимался ? Ел ? Дон Хуан шутливо заверил

его, что стиль моей жизни требует, чтобы я ел очень много. Самым дружеским

образом они дразнили меня, но по поводу моей жизни, а затем дон Хуан

попросил меня сесть между ними. Солнце уже село за высоким гребнем гор на

западе.

- Где твоя знаменитая записная книжка? - спросил дон Хенаро. А когда я

вытащил ее из кармана, он вскрикнул "ип!" и выхватил ее у меня из рук.

Очевидно он наблюдал за мной очень тщательно и знал все мои манеры в

совершенстве. Он держал блокнот обеими руками и нервно им поигрывал, как

если бы не знал, что с ним делать. Дважды он, казалось, был на грани того,

чтобы выбросить его прочь, но, казалось, сдерживался. Затем он прижал его к

коленям и притворился, что лихорадочно пишет в нем, как это делал я.

Дон Хуан смеялся так, что чуть не задохнулся. - Что ты делал после

того, как я покинул тебя? - спросил дон Хуан после того, как они притихли. -

Я пошел на базар в четверг, - сказал я. - Что ты там делал? Повторял свои

шаги? - бросил он.

Дон Хенаро повалился назад и губами сделал сухой звук головы, упавшей

на твердую землю. Он искоса взглянул на меня и подмигнул.

- Я должен был это сделать, - сказал я. - и обнаружил, что по будним

дням там нет прилавков, на которых продают монеты и подержанные книги.

Оба они засмеялись. Затем дон Хуан сказал, что задавание вопросов не

сможет ничего нового открыть.

- Что же в действительности произошло, дон Хуан? - спросил я.

- Поверь мне, что нет способа узнать это, - сказал он сухо. - в этих

делах мы с тобой на равных. В данный момент мое преимущество перед тобой в

том, что я знаю, как пробираться к нагвалю, а ты нет. Но как только я

попадаю туда, я не имею там ни больше преимуществ, ни больше знания, чем ты.

- Так я в действительности приземлился на базаре, дон Хуан? - спросил

- Конечно, я рассказывал тебе, что нагваль подчиняется воину. Разве это

не так, Хенаро?

- Правильно, - воскликнул дон Хенаро громовым голосом и поднялся одним

единым движением. Это произошло так, как если бы его голос поднял его из

лежачего положения в совершенно вертикальное.

Дон Хуан, смеясь, практически катался по земле. Дон Хенаро с

недружелюбным видом комически наклонился и попрощался.

- Хенаро увидит тебя завтра утром, - сказал дон Хуан. - сейчас ты

должен сидеть здесь в полном молчании.

Мы не сказали больше не слова. Через несколько часов молчания я заснул.

Я взглянул на свои часы. Было около шести утра. Дон Хуан осмотрел

могучую массу тяжелых белых облаков над восточным горизонтом и заключил, что

день будет сумрачным. Дон Хенаро понюхал воздух и добавил, что он будет

также жарким и безветренным.

- Мы далеко пойдем? - спросил я. - Вон к тем эвкалиптам, - ответил дон

Хенаро, указывая на

то, что казалось рощей деревьев примерно на расстоянии мили.

Когда мы достигли деревьев, я сообразил, что это была не роща.

Эвкалипты были посажены прямыми линиями, чтобы отметить границы полей,

засаженных различными культурами. Мы прошли по краю кукурузного поля вдоль

линии огромных деревьев, тонких и прямых, около тридцати метров высотой, и

пришли к пустому полю. Я подумал, что урожай должно быть собран. Там были

только сухие стебли и листья каких-то растений, которых я не узнал. Я

нагнулся, чтобы поднять листик, но дон Хенаро остановил меня. Он удержал мою

руку с огромной силой. Я взвился от боли и заметил тогда, что он только

слегка коснулся пальцем моей руки.

Он определенно сознавал, что он сделал и что я испытал. Он быстро

поднял пальцы, а затем опять слегка коснулся ими моей руки. Он повторил это

еще раз и рассмеялся как довольный ребенок, видя, как я гримасничаю. Затем