Карлос Кастанеда

Сказки о силе 1974г

чтобы пройти обратно через дверь в

контору, но сзади меня был только ряд прилавков с подержанными книгами и

журналами. Дон Хуан стоял рядом со мной справа. На лице у него была огромная

улыбка.

Я почувствовал тяжесть в голове и мурашки, как будто бы углекислый газ

от газированной воды вырывался у меня через нос. Я был бессловесен. Я

попытался что-либо сказать, но безуспешно. Я явно расслышал, что дон Хуан

велел мне не пытаться говорить или думать, но я хотел сказать что-нибудь,

все равно что. Ужасная нервозность росла у меня в груди. Я чувствовал, что

слезы катятся у меня по щекам.

Дон Хуан не встряхнул меня, как он делал это обычно, когда я становился

жертвой неконтролируемого страха. Вместо этого он мягко погладил меня по

голове.

- Ну, ну, маленький Карлос, - сказал он, - не теряй своих шариков.

Мгновение он держал мое лицо в своих руках. - Не пытайся разговаривать,

- сказал он. Он отпустил мое лицо и указал на то, что находилось вокруг

меня. - это не для разговора, - сказал он. - это только для того, чтобы

следить. Следи! Следи за всем!

Я действительно плакал. Моя реакция на мой плач была очень странной,

однако. Я продолжал плакать, не заботясь об этом. В этот момент для меня не

имело значения, кажусь я дураком или нет.

Я оглянулся. Прямо передо мной находился средних лет мужчина, одетый в

розовую рубашку с короткими рукавами и темно-серые штаны. Казалось, он был

американцем. Мужчина перебирал монеты, в то время как мальчик 13-14 лет,

вероятно, сын владельца, смотрел на него. Мальчик следил за каждым

движением, которое делал этот мужчина. Наконец мужчина положил монеты

обратно на стол. И мальчик немедленно расслабился.

- Следи за всем, - опять потребовал дон Хуан. Кругом не было ничего

необычного, за чем можно было бы следить. Люди проходили мимо в различных

направлениях. Я повернулся. Мужчина, который, казалось, был владельцем

магазинчика, смотрел на меня. Он все время мигал, как если бы хотел спать.

Он казался утомленным или больным и выглядел обмякшим.

Я чувствовал, что здесь не за чем следить, по крайней мере ничего

действительно стоящего. Я смотрел на сцену. Оказалось, что невозможно

сконцентрировать внимание на чем-нибудь. Дон Хуан обошел вокруг меня.

Казалось, он оценивает что-то во мне. Он покачал головой и выпятил губы.

- Идем, идем, - сказал он, беря меня за руку. - Время пройтись.

Как только мы двинулись, я заметил, что мое тело было очень легким.

Фактически я ощущал, что подошвы моих ног подпрыгивают. Они имели любопытную

резиновую прыгучесть.

Дон Хуан должно быть осознавал мои ощущения. Он держал меня твердо, как

бы не давая мне убежать. Он прижимал меня книзу, как бы боясь, что я взлечу

вверх, подобно воздушному шару, и он меня не достанет.

Ходьба дала мне более хорошее самочувствие. Моя нервозность уступила

место приятной легкости.

Дон Хуан вновь настаивал, чтобы я наблюдал за всем. Я сказал ему, что

тут нет ничего, что я хотел бы наблюдать, и что какая мне разница, что люди

делают на базаре. Что я не хочу чувствовать себя идиотом, старательно

наблюдая обычную деятельность кого-то, покупающего монеты и старые книги, в

то время как настоящая вещь уходит у меня сквозь пальцы.

- Что такое настоящая вещь? - спросил он. Я перестал идти и убежденно

сказал ему, что важным является то, что он заставил меня ощутить, будто бы я

покрыл расстояние между кассами аэрофлота и рынком в считанные секунды.

В этом месте я начал дрожать и почувствовал, что мне сейчас станет

плохо. Дон Хуан заставил меня приложить руки к животу.

Он обвел рукой вокруг себя и опять сказал убежденным тоном, что

повседневная деятельность вокруг нас является единственно важной вещью.

Я чувствовал раздражение к нему. У меня было физическое ощущение

вращения. Я глубоко вздохнул.

- Что ты сделал, дон Хуан? - спросил я с насильственной небрежностью.

Ободряющим тоном он сказал, что он может мне рассказать об этом в любое

время, но что то, что происходит вокруг меня, никогда не повторится. С этим

я не спорил. Деятельность, которую я наблюдал, очевидно не может быть

повторена опять во всей своей сложности. Моей точкой зрения однако было, что

очень подобную деятельность я могу наблюдать в любое время. С другой

стороны, тот факт, что я был перенесен через пространство в какой бы то ни

было форме, имел неизмеримое значение.

Когда я выразил эти мнения дон Хуан заставил свою голову задрожать, как

если бы то, что он от меня услышал, действительно причинило ему боль.