Карлос Кастанеда

Разговоры с доном Хуаном

не знал

раньше. Волшебная темнота давала мне чувство печали, возможно томления.

Было так, как будто я нашел место, к которому принадлежу, - темнота ночи.

Я пытался смотреть вокруг, но все, что я ощутил, так это, что ночь была

чудесна и в то же время содержала в себе так много силы.

Внезапно я понял, что время опускаться, казалось, я получил приказ,

которому должен повиноваться. И я начал опускаться, как перышко,

маятникообразным движением. Такой тип движения заставил меня нехорошо себя

чувствовать. Движение было медленное и дергающееся, как если бы меня

передергивали за веревочку. Мне стало плохо. Голова моя раскалывалась от

боли. Какая-то чернота поглотила меня. Я очень хорошо помню себя

погруженным в эту черноту.

Следующее, что я помню, это ощущение пробуждения. Я был в своей

кровати в своей собственной комнате. Я сел. И картина моей комнаты

исчезла. Я встал. Я был наг!

Движение вставания опять вызвало у меня тошноту. Я узнавал понемногу

окружающую обстановку. Я был примерно в полумиле от дома дона Хуана, рядом

с тем местом, где росли его растения дурмана.

Внезапно все стало на свои места, и я сообразил, что мне придется

идти пешком всю дорогу до дома Хуана голым. Быть лишенным одежды явилось

глубоким психологическим неудобством, но я никак не мог решить эту

проблему. Я подумал, что не сделать ли мне юбку из веток, но мысль

показалась нелепой, к тому же восход солнца был неподалеку, так как

сумерки уже рассеялись. Я забыл о своем неудобстве и о своей тошноте и

начал идти к дому. Я был охвачен страхом, что меня заметят. Я высматривал,

нет ли впереди людей или собак, я пытался бежать, но поранил ноги о

маленькие острые камешки. Я пошел медленно. Было уже очень светло. Затем я

увидел, что кто-то идет навстречу по дороге, я быстро прыгнул в кусты. Мое

положение показалось мне совершенно безвыходным.

Только что я испытывал невероятную радость полета и в следующую

минуту оказался прячущимся, раздраженным своей собственной наготой. Я

подумал о том, чтобы выпрыгнуть опять на дорогу и изо всех сил промчаться

по дороге мимо проходящего человека. Я думал, что он будет так поражен,

что к тому времени, когда он поймет, что это голый мужчина, я уже оставлю

его далеко позади. Я все это думал, но не смел двинуться.

Человек, идущий по дороге, поравнялся со мной и остановился. Я

услышал, как он зовет меня по имени. Это был дон Хуан и с ним была моя

одежда. Когда я одевал ее, он смотрел на меня и хохотал. Он хохотал так

заразительно, что я тоже начал смеяться.

В тот же самый день, 5-го июля вечером, дон Хуан попросил меня

рассказать ему детали моего опыта. Так тщательно, как мог, я изложил ему

весь эпизод.

- Вторая порция "травы дьявола" используется для того, чтобы летать,

- сказал он, когда я закончил. - Сама по себе паста недостаточна. Мой

бенефактор говорил, что это корень дает направленность и мудрость. И он

является причиной полета. Когда ты научишься большему и будешь чаще

принимать его для того, чтобы летать, ты станешь все видеть с большой

ясностью. Ты сможешь летать по воздуху за сотни километров, чтобы увидеть,

что происходит в любом месте, какое тебе надо, или чтобы нанести роковой

удар своему врагу, находящемуся далеко от тебя. Когда ты познакомишься с

"травой дьявола", она научит тебя, как делать подобные вещи. Например, она

уже научила тебя, как менять направление. Точно также она научит тебя

невообразимым вещам.

- Подобным чему, дон Хуан?

- Этого я сказать тебе не смогу. Каждый человек различен. Мой

бенефактор никогда не говорил мне, чему он научился. Он говорил мне, как

продвигаться, но никогда, что он видел. Это только для себя самого.

- Но я все рассказываю тебе, что я видел, дон Хуан.

- Сейчас ты это делаешь. Позднее не будешь. В следующий раз ты

возьмешь "траву дьявола" совсем один, вблизи своих собственных растений,

потому что именно там ты приземлишься, у своих растений. Запомни это. Вот

почему я пошел искать тебя к твоим растениям.

Больше он ничего не сказал, и я заснул. Когда я поздно вечером

проснулся, я чувствовал себя полным жизненных сил. Почему-то я испытывал

чувство физического удовлетворения. Я был счастлив, удовлетворен.

Дон Хуан спросил меня:

- Понравилась тебе эта ночь? Или она была пугающа?

Я сказал, что ночь была восхитительной.

- Как с твоей головной болью? Она была очень сильна?

- Головная боль была столь же сильной, как и все остальные ощущения.

Это была самая сильная боль, какую я только испытывал, - сказал я.